Антон, чертыхаясь, уходит, а я продолжаю сидеть на полу. Вытираю вязкую слюну рукой, дрожу. Вижу, как презрительно кривится Назар. Я ему противна, а это уже хорошо. Ко мне точно не станут лезть.

— Ви, приберись тут и ложись спать. Завтра ответственный день.

Убирать за собой приходится старыми тряпками. Я выбрасываю их в урну на первом этаже, возвращаюсь на чердак и опускаюсь на панцирную кровать. Разбитая, измученная. Неживая будто.

Спать не получается. Внизу громко работает телевизор, затем слышится шум мотора. Я понимаю, что это Назар уехал. Он, должно быть, как ни в чём не бывало вернётся домой к отцу. Сделает вид, что не в курсе, о чём речь. Снимет с себя все подозрения! Болотов сказал, что для отца сумма в двести пятьдесят тысяч долларов небольшая. Возможно, проще будет отдать её шантажистам в обмен на флешку с какой-то сверхважной информацией, чем обращаться в полицию. Я не знаю. Ничего не понимаю.

Ночью я не сплю, лишь дремлю. Слышу голоса, тяжёлые шаги. Пытаться сбежать бесполезно, потому что Антон тоже не спит и всю ночь рубится в приставку.

Каждый раз напрягаюсь, когда он проходит мимо моей комнаты, и выдыхаю, едва понимаю, что меня не собираются трогать. Почему именно я должна буду забрать сверток? Не привлеку ли к себе внимания? Отведу от них подозрения? Неужели парни не боятся, что я сбегу вместе с долларами?

Возможно, всё дело в том, что ранее я была у Болотовых дома. Это подтвердят камеры наблюдения. Мы находились в кабинете Петра Романовича, рассматривали сейф! Всё сложится, если начнут копать глубже. И никто мне не поверит. Разве только Кирилл…

Утром приезжает Назар. Свежий, отдохнувший. Привозит одежду и новую порцию продуктов. Похоже, несколько дней после того, как сумма окажется у них, они будут снова отсиживаться в доме. Возможно, даже со мной. Как скоро меня отпустят и отпустят ли, вообще никто не говорит.

Когда Болотов появляется в доме, мне удаётся крепко уснуть. Обманчивое ощущение безопасности после того, как он не дал Антону меня тронуть.

Я вижу во сне Кирилла. Он хмурится и ругает меня, а потом утешает. Просит немного потерпеть, потому что уже начал поиски.

В обед меня будят. Просят умыться и переодеться в чистую одежду. Остались считаные часы до важного события.

После того как спускаюсь на кухню, меня вводят в курс дела. Болотов разговаривает мягко и спокойно. Рассказывает, что я не привлеку к себе внимания — обычная девчонка, каких в Москве тысячи. При возникновении вопросов должна буду ответить, что понятия не имею, о каких деньгах речь. Шла мимо, увидела свёрток. Взяла, потому что стало интересно.

— Только не думай рыпаться, Ви, — произносит Назар. — Тебе ведь тоже нужны деньги, я помню. В долгу не останусь. Но если вдруг решишься сбежать — у Тохи будет оружие, а он, знаешь ли, пять лет проработал в тире.

Странно, но я больше не боюсь угроз. Ничего не боюсь. Лишь согласно киваю, только бы от меня отстали и вывезли в город, а дальше разберусь и буду действовать по обстоятельствам. Попрошу помощи у прохожих, что-нибудь придумаю. Но сюда не вернусь!

— Поешь, Ви. Ты выглядишь измученной, — мирно предлагает Болотов.

— Не хочу. Мне плохо.

— Не хватало, чтобы ты завалила миссию, свалившись в обморок. Ешь давай!

Я сажусь за стол, откусываю кусочек бургера. Пытаюсь унять бушующую тошноту. После того как съедаю половину порции, меня наконец-то отпускают из-за стола.

Время тянется будто резина — мучительно долго. Я сижу на кровати и таращусь в одну точку. Внутри такая звенящая пустота, что становится страшно. Никаких эмоций — будто я выгорела дотла.

В четыре часа Назар поднимается наверх, протягивает мне чёрную куртку и просит выйти на улицу. За рулём автомобиля Антон. Он курит, выпуская сизую струйку дыма в приоткрытое окно. Мы едем по просёлочной дороге, набирая скорость. Местность совершенно незнакомая. Парни волнуются, что-то обсуждают. Они так уверены в собственной победе, что заочно распределяют деньги.

— Ви, ты запомнила, что нужно сделать? — переспрашивает Назар и рисует карту в блокноте. — Всего лишь забрать свёрток, обойти этот круг и вернуться к автомобилю.

Я напряжённо сжимаю пальцы в кулаки, когда мы въезжаем в город.

— Запомнила, — отвечаю ему.

— Мы будем тщательно за тобой следить. Ты умная девочка, справишься.

На площади много людей. Логично, что они выбрали именно это место. Здесь действительно можно остаться незамеченным.

Ровно за пять минут до назначенного времени выхожу из машины и направляюсь в нужную сторону. Ноги ватные, я с трудом перебираю ими. Сбежать? А вдруг догонят? Вдруг выстрелят? Обратиться к прохожим за помощью? Но никто даже не смотрит в мою сторону! Зато смотрят они.

Я подхожу к скамейке, где должны лежать деньги. Осторожно приседаю на корточки рядом с мусорным баком. Компания, которая расположилась поблизости, весело смеётся и не обращает на меня внимания. И на то, что здесь четверть миллиона долларов!

Взяв свёрток, кладу его во внутренний карман куртки. Он увесистый. И там деньги. Много денег. Я никогда не держала в руках такой крупной суммы.

Мимо проходят люди, торопятся по своим делам. Я иду вдоль аллеи, ускоряя шаг. В голове рой мыслей! Нужно остановить первого встречного и попросить телефон. Позвонить в полицию, в конце концов, всё им объяснить!

Свернув на первом повороте, собираюсь окликнуть молодую женщину, но кто-то резко разворачивает меня за плечо и мёртвой хваткой в него цепляется. Какой-то мужчина! Перевожу взгляд с его лица на одежду и облегчённо вздыхаю.

Я сейчас всё ему объясню! Меня заставили, вынудили. Он в форме, это полиция.

Кирилл

— Видишь, тут не придраться, даже если захочешь. Вита уходит из клуба добровольно. Никто её силой не тащит.

— Вижу, — отвечаю, сцепив челюсти до отчётливого хруста.

Паша проматывает назад, включает на ускоренной перемотке всё произошедшее за вечер. Это видео — моя персональная пытка. Я предпочёл бы никогда его не видеть.

Как и в первый раз, жадно всматриваюсь в лицо провинциалочки, словно боюсь потерять из виду. Вдруг зацеплюсь за какую-то важную деталь? Вдруг что-нибудь найду? То, что до меня не видели.

Не могу не отметить, что Вита безумно красивая и воздушная в голубой приталенной рубашке, светлых джинсах и с распущенными волосами, что спадают ей на плечи. Мой грех и моё наказание.

Она заходит в клуб вместе с подругой в боевом настроении. Даже через чёрно-белую плёнку читаю все её эмоции. Расстроена и с трудом улыбается, но пытается не подавать виду. Пьёт, веселится. Ей сложно, она чувствует себя преданной.

Если бы ты дала мне хотя бы что-нибудь объяснить. Если бы только выслушала, глупая.