– А завтра вечером? – взволнованно спросила сестра. – Я буду скучать по пита-джи.

– Понимаю. Я тоже скучаю по пита-джи, но то, что произойдет завтра, имеет для меня и пита-джи огромнейшее значение. Мы уже долгое время с нетерпением ожидаем того, что произойдет завтра. Ты будешь очень красивой невестой, – заверила я сестру.

Так оно и было.

В Индии существует множество свадебных обрядов. В каждой деревне они немного отличаются друг от друга. В Барва-Сагаре действо начиналось в ночь накануне свадьбы. Девочки со всей деревни собирались у невесты, чтобы помочь ей подготовиться к предстоящему дню. К шести вечера наш дом заполнили соседки со смеющимися детьми. Когда прибыла тетя, мы обмыли Ануджу водой с добавлением ароматических масел, вымыли ей волосы, умастив их кокосовым маслом, а затем натерли куркумой. Четыре специально приглашенные женщины разрисовали ее ладони и стопы хной. Они аккуратно нанесли узор темно-зеленой пастой, а затем сказали Анудже, чтобы она не двигалась во сне, а не то высохшая паста может отшелушиться и утонченный узор будет испорчен. Проснувшись утром, Ануджа первым делом соскребла высохшую хну, чтобы увидеть, что получилось.

– Какой темный узор! – воскликнула одна из соседок. – Ты знаешь, что говорят люди: чем темнее хна невесты, тем счастливее брак.

На бледной коже хна оставила темно-бордовые следы. Принесли сосуды с различными пастообразными красками. Экстрактом сандалового дерева умастили Анудже лоб, синдуром[90] натерли кожу на голове в месте пробора, а на губы наложили румяна. Ануджа заметно нервничала, но при этом то и дело смеялась. Свадьбы в Индии – это очень веселые праздники. Гости поют, танцуют и трапезничают. Мы слышали, как музыканты играют во внутреннем дворике дома Шиваджи, стоящего с противоположной стороны поля. Через несколько часов они направятся вместе с женихом в дом невесты.

Когда развернули свадебный наряд Ануджи, у всех вырвался возглас восхищения. Сари было пошито из красного шелка, который я купила в Джханси. Ткань была украшена золотой нитью и крошечным, сверкающим на свету бисером. Шесть женщин помогли Анудже одеться. Когда с убранством невесты было покончено, перед всеми открылось просто великолепное зрелище. В браслетах из слоновой кости и тяжелом жемчужном ожерелье девочка вполне могла сойти за дочь рани.

– Я миленькая? – спросила Ануджа.

– Более чем миленькая, – сказала я ей, пока другие женщины, чуть отступив, восхищенно взирали на невесту. – Ишан будет очень горд.

Конечно, в постель к нему она попадет только тогда, когда станет женщиной, но уже сейчас ее красота бросалась в глаза.

Однако на пустую болтовню времени больше не было. Предстояло исполнить с дюжину различных ритуалов. Началось все с того, что вошли шесть девочек с глиняными горшками, на которых были выведены символы, на протяжении тысячелетий считающиеся в индуизме олицетворением удачи: альпана, свастика и ступня Будды. Горшки были наполнены водой из Ганга. Девочки три раза обошли вокруг моей сестры с этими горшками. Седьмая девочка трубила в морскую раковину, пока остальные водили вокруг невесты хоровод. За этим последовали другие обряды. Угощения. Опять обряды. Кульминацией была шраддха, обряд почтения умерших предков.

Затем звуки музыки стали громче, и я поняла, что к нам едет жених, окруженный смеющимися и танцующими родственниками.

Когда он въехал во двор, я взяла руку Ануджи в свою и шепнула ей:

– Готова?

Она кивнула. Я прикрыла лицо сестры дупаттой, чтобы скрыть его от взглядов окружающих. После церемонии Ишан взглянет в лицо той, кто со временем станет матерью его детей. Многие женихи только в этот момент впервые видят лицо своей жены. Ишан, конечно, видел Ануджу прежде, но такое случается крайне редко.

Я вывела сестру во двор, где в окружении родни ее ожидал Ишан. Он был одет в шелка из Бенареса. Братья повесили ему на шею гирлянды из цветов. При виде нас глаза его округлились, а на губах, как мне показалось, скользнула едва заметная улыбка. Затем все расселись на подготовленных заранее мягких подушках. Нам предстояло провести очень долгий день. Каждый, кто присутствовал на индийской свадьбе, знает, что обряды занимают более суток и брамину даже приходится отдыхать по завершении некоторых из них.

На рассвете, когда церемония бракосочетания закончилась, уставшие родственники жениха, боровшиеся со сном, потянулись процессией от нашего двора к дому Шиваджи. Я сказала Анудже, чтобы она поспала. С наступлением ночи праздник продолжится.

– Ану, сегодня вечером наступает Дивали, – напомнила я сестре.

Ее свадьба выпала на самое благоприятное время года.

– Я вернусь перед ужином, и мы вместе зажжем дии[91].

Когда я вновь увидела сестру вечером, Ануджа смеялась. Оказалось, в доме Шиваджи очень весело. Сестре повезло в жизни. Я вышла наружу вместе с мужчинами. Зажженные дии они поставили на землю возле стен дома. Если ты птица и будешь лететь над нашей деревней во время празднования Дивали, то внизу под собой увидишь нескончаемые цепочки мерцающих огоньков горящих ламп.

Ишан вынес на двор сундук, полный фейерверков. Их свет в небе даже на лице у бабки вызвал радостную улыбку. В конце ночи, когда я выходила из ворот дома Шиваджи без Ануджи, меня охватило необычное чувство. Теперь его дом стал ее домом. Она больше не сможет жить в доме нашего отца.

Когда мы дошли до нашего дома, папа встал у входной двери и взял меня за руку.

«Я собираюсь повторно жениться», – «написал» он.

Меня эта весть особо не удивила. Он и так долго ждал. Пришло время.

«Кто она?»

«Авани».

Вот это меня заставило задуматься. В Индии вдовы крайне редко выходят замуж повторно. Нет, иногда такое случается, но не чаще, чем снег посреди лета. Впрочем, из них должна была получиться хорошая пара. Они давно знакомы. В последнее время Авани от меня отдалилась, но, кажется, служанке мой отец очень нравится. Папа ожидал услышать мое мнение.

«Не знаю, почему такое прежде не приходило мне в голову», – призналась я.

Потом меня посетила одна мысль. Не скажу, что я не ощутила злорадного удовольствия, подумав о подобном повороте событий.

«Ты сообщил дади-джи?»

«Да. Она расстроилась».

Я представила, как бабка кричит, бегает по комнате и швыряет вещи, однако было очевидно, что отец в достаточной мере серьезен в своем намерении, чтобы рискнуть вызвать гнев бабки.

«А Ану?» – поинтересовалась я.

«Она сама мне это предложила».