От кожи пахло душистыми травами и цветами. Теперь я не смогла бы поспорить, назови меня Карпов «оранжерейной мисс». Букет ароматов получился таким разношерстным, словно Мари истратила все свои запасы разом.

Наставница упаковала меня в ненавистную голубую сорочку. Браслет Дорохова лежал на тумбочке у постели. Из родных вещей на мне остался только фамильный медальон Карповских: я чувствовала холод металла под тонким хлопком.

Я подняла перед глазами правую ладонь. Она была абсолютно чистой и гладкой, хотя я готова была поклясться, что ночью чуть не до костей «разрисовала» ее стилетом!

А вот запястье, свободное от серебряного обруча, удивило. Вчера его обжигало магией, а сегодня в том месте красовалась тонкая изумрудная змейка. Без головы и хвоста, она напоминала обычную веревку, обмотанную вокруг руки. Но на свету можно было разглядеть крошечные чешуйки.

И снова – слава троллям, что не на лбу! Я не любительница зеленого, а тут татуировку всегда можно замаскировать браслетом. Тем более, у меня есть один, идеально подходящий.

Голоса загудели громче, что-то упало, что-то разорвалось… За ширмой ничего не было видно, но в спорщиках я с легкостью опознала крестного, Ромула, Ксению, Джулию и Мари.

И был еще один голос… Негромкий, но переворачивавший все внутри меня. Он принадлежал Андрею.

13.2

– Кто-нибудь объяснит мне, почему я все еще жив после четырех «Смертельных жал»? – негромко поинтересовался Карпов у присутствующих. – Я был уверен, что открою глаза уже на той стороне…

Нестерпимо захотелось его увидеть, и я присела на кровати. Внутренности чуть не разорвало, я тихо всхлипнула – лучше бы меня сожрал тролль! – и принялась сползать дальше. Я выглянула из-за ширмы: Андрей полулежал на кушетке, до пояса прикрытый одеялом. Мари хлопотала над его ранами, которые даже издалека выглядели в разы лучше, чем вчера.

– На руку… посмотри. Левую, – пробормотал Осворт, комкая какую-то бумажку.

Карпов зачарованно изучил вязь, обнимавшую его запястье. У него она вышла темнее, чем у меня, и крупнее. Тень осознания пробежала по его лицу, но он, отказываясь верить, тряхнул головой.

– Кто? – тускло прошептал Карпов, судя по сжатой челюсти, уже догадавшийся, кто из его знакомых был способен на смертельно опасную глупость.

– Анна, – пробурчала Мари, накладывая очередную повязку.

– Она цела? – сиплое от Андрея.

– Целой я бы ее не назвала, – недовольно продолжила наставница. – Когда обнаружила в луже крови вот прямо тут – она кивнула на пол у кровати, – решила, что все… Что вы оба… Как два идиота…

– Мари! – он дернулся и поморщился.

– Жива она, жива, – засопела женщина, отстраняясь. – Но выглядит не лучше, чем ты. Лично тебе рекомендую пока не смотреть.

– Как ты могла это допустить, Мари?! – возмущенно заорал крестный, приближаясь к койке. – Когда я уходил, моя девочка просто сидела в кресле и плакала. Ты сказала, у нее шок. Это, – Артур сделал драматическую паузу и ткнул в мою сторону, – ни черта не похоже на шок! Какого тролля произошло за несколько часов? Как вообще она умудрилась это провернуть?

– Давайте уже начистоту: как мы могли это допустить? – пробормотала Карамзина, вклиниваясь в речь негодующего крестного. – А могу понять мотивы, но…

– А я не могу! – рыкнул Артур.

– У тебя выросла чудесная, добрая и сострадательная крестница, – вторглась в беседу спокойная Мари. – Если она рисковала собой ради малознакомой девушки, убежавшей в лес, то меня лично не удивляет, что попыталась спасти профессора.

– Если мне не изменяет память, все предыдущие разы она мечтала его придушить! – рявкнул Артур, и был недалек от истины. Я улыбнулась сквозь боль: вчера вот тоже мечтала.

– Видимо, это было до того, как он умер на ее глазах, защищая от Джелани, – флегматично заявила Ксения Игоревна. – Помни я про этот способ, тоже бы попыталась… Все здесь собравшиеся в той или иной мере обязаны Андрею жизнью.

– Откуда она вообще это взяла? – крестный вырвал из рук Ромула скомканную бумагу и принялся расправлять страницу. – Неужели в нашей библиотеке такое в свободном доступе?

– Я… показывал… – тихо пробормотал Демон. – На одном из дополнительных занятий. Эти ритуалы выглядели безобидно. Кто же мог подумать…

Судя по проскакивавшим на лице эмоциям – от удивления до боли, гнева и вины, – осознание все сильнее накрывало его. Демон косился то на страницу с описанием ритуала, то на свою татуировку, явно что-то вспоминая и прикидывая… И, наконец, взорвался.

– Как она посмела? Упрямая девчонка! Она же теперь… – заорал Карпов, распаляясь. – Ты не должна была ей позволять, Мари! Не должна! Я был вполне готов…

– Сам будто не знаешь: если Анне что-то взбрело в голову, ее уже не остановить! – фыркнула наставница. – Но я, между тем, ей горжусь. Мало какая шестикурсница смогла бы успешно провести древний обряд.

– Даже думать не хочу, где она раздобыла ингредиенты! И на что ради этого пошла! – возмутился крестный и перевел взгляд на Осворта. Ромул закашлялся.

– А что вы на меня так смотрите? – невинно закряхтел домашний вервольф. – Я не русалка, не морф и не дракон…

– Р-р-ромул! – рыкнул Карпов, стискивая пальцами одеяло. – Только не говори, что ты в этом участвовал… Иначе я сейчас встану…

– Ну, сейчас ты не встанешь. Никто тебе не позволит, – равнодушно перебила Мари. – А попытаешься – привяжу ремнями.

– Эта «милая леди», чтобы ты знал, склонна к шантажу, воровству и наглым манипуляциям! – с улыбкой в голосе профыркал куратор. – Она попросила клок шерсти. Я дал! И… Честно говоря, не жалею. Даже Мелисса вчера рыдала, представляешь? Что уж обо мне говорить… Я очень рад, что у Анны получилось.

– А я нет! – рявкнул крестный, но тут же замолк, а через полминуты продолжил растерянно и тихо: – В смысле… Андрей, пойми, я безумно рад, что ты снова с нами, но цена… Цена! Как теперь быть? Она ведь… навсегда… И это, – он ткнул дрожащим пальцем в татуировку, – не смыть. Я не верю, что Анна добровольно на это согласилась. Дуреха… Она даже не знала, на что подписывается! Во что превращает свою жизнь!

– Я знала. Я читала мелкий шрифт, – тихонько пробормотала, выбираясь из-за ширмы. – И приняла свое решение. Я уже совершеннолетняя и могу со своей жизнью делать все, что захочу.

Шагать получалось медленно. Сорочка, подобранная не по размеру, волочилась за мной и путалась в ногах. Кто-то сзади истошно взвизгнул. Я медленно обернулась и увидела Джен, застывшую в дверях. Ее лицо искривляла гримаса ужаса, будто подруга увидела жуткое привидение. Правда, смотрела она на меня.

Могу догадаться, что выглядела я не лучшим образом. Кожа рук отдавала зеленцой в тон новенькой тату. Я потерла щеку и охнула: справа ощущался рубец, как у Карпова. Если урон распределился зеркально, значит, у меня еще рана на шее, две на плече, по три на правой руке и животе, а на груди, если мне не изменяет память, около пяти…