Кей Гонда (с жестким смешком). Дурак! Я тебя не боюсь… Ты знаешь, что я получаю двадцать тысяч долларов в неделю?

Джонни. Да.

Кей Гонда. Ты знаешь, что у меня пятьдесят пар туфель и трое дворецких?

Джонни. Нетрудно предположить.

Кей Гонда. А ты знаешь, что мои фильмы идут во всех городах мира?

Джонни. Да.

Кей Гонда (с яростью). Не смотри на меня так!.. Ты знаешь, что люди платят миллионы, чтобы посмотреть на меня? Мне не нужно твое одобрение! У меня масса поклонников! Я для них очень много значу!

Джонни. Ты ничего для них не значишь. И ты это знаешь.

Кей Гонда (смотрит на него почти с ненавистью). Я это знала час назад. (Поворачивается к нему.) Почему ты ничего у меня не просишь?

Джонни. Что же я должен просить у вас?

Кей Гонда. Например, почему ты не просишь меня устроить тебя на работу в киностудию?

Джонни. Единственное, о чем я мог бы вас попросить, вы для меня уже сделали.

Кей Гонда (жестко смеется, говорит новым, странным для нее, совершенно будничным тоном). Ладно, Джонни, не будем валять дурака. Я скажу тебе кое-что. Я убила человека. Опасно прятать убийцу. Почему ты меня не гонишь? (Он сидит и молча смотрит на нее.) Нет? И это не получается? Ну что же, посмотри на меня. Я самая красивая женщина, какую ты когда-либо видел. Хочешь переспать со мной? Почему нет? Прямо сейчас. Я не стану сопротивляться. (Он не шевелится.) Тоже нет? Ну слушай: знаешь ли ты, что за мою голову назначено вознаграждение? Почему бы тебе не вызвать полицию и не сдать меня? Устроишь свою жизнь.

Джонни (мягко). Ты так несчастлива?

Кей Гонда (идет к нему и падает у его ног на колени). Помоги мне, Джонни!

Джонни (опускается на пол рядом с ней, кладет руки ей на плечи, негромко спрашивает). Почему вы пришли ко мне?

Кей Гонда (поднимает голову). Джонни. Если все вы видите меня на экране, слышите слова, которые я говорю, и восхищаетесь мной, то где могу я услышать ваши слова? Где я могу их услышать, чтобы идти дальше? И ту славу, ту радость, которую я создаю на экране как иллюзию, я хочу видеть здесь и сейчас, своими собственными глазами! Я хочу видеть настоящую жизнь! И хочу знать, что на белом свете есть хотя бы один человек, который хочет того же! Иначе какой толк, какой смысл в моих трудах и горении ради невозможного видения? Душе тоже нужна пища. Она может иссякнуть.

Джонни (встает, ведет ее к кровати, усаживает, стоит около нее). Могу сказать вам только одно: на свете мало людей, которые видят тебя и понимают. И такие люди придают смысл твоей жизни. Остальные – остальные остаются такими, какими ты видишь. У вас есть долг. Жить. Существовать на земле. Чтобы они знали, что вы существуете и можете существовать. Бороться, даже если на победу надежды нет. Мы не можем оставить землю в руках тех, остальных.

Кей Гонда (глядя на него, тихо). Кто ты, Джонни?

Джонни (удивленно). Я?.. Я никто.

Кей Гонда. Откуда ты родом?

Джонни. У меня где-то был дом и родители. Но я плохо помню их… плохо помню все, что когда-либо со мной происходило. В памяти моей нет такого дня, который стоило бы вспоминать.

Кей Гонда. У тебя нет друзей?

Джонни. Нет.

Кей Гонда. У тебя нет работы?

Джонни. Есть… нет, меня уволили три дня назад. Я забыл.

Кей Гонда. Где ты жил раньше?

Джонни. Во многих местах. Я со счета сбился.

Кей Гонда. Ты ненавидишь людей, Джонни?

Джонни. Нет. Я никогда их не замечаю.

Кей Гонда. О чем ты мечтаешь?

Джонни. Какая польза в мечтах?

Кей Гонда. Какая польза в жизни?

Джонни. Никакой. Но кто в этом виноват?

Кей Гонда. Те, кто не умеет мечтать.

Джонни. Нет. Те, кто умеет только мечтать.

Кей Гонда. Ты очень несчастлив?

Джонни. Нет… Думаю, вам не стоит задавать мне такие вопросы. Я не смогу дать здравый ответ ни на один из них.

Кей Гонда. Один великий человек сказал: «Я люблю тех, кто не знает, как сегодня жить».

Джонни (тихо). Наверно, я тот человек, которому не следовало родиться на свет. Это не жалоба. Мне не страшно, и я не жалею. Но мне часто хотелось умереть. У меня нет желания ни изменить мир, ни быть его частью, когда он такой, как есть. У меня никогда не было такого оружия, как у вас. Я не испытал даже желания найти оружие. Я хотел бы уйти отсюда – спокойно и по собственному желанию.

Кей Гонда. Не надо так говорить.

Джонни. Меня всегда здесь что-то удерживало. Что-то такое, что должно было посетить меня до того, как я уйду прежде. Я хочу пережить одну-единственную минуту, которая принадлежала бы мне, а не им. Минуту, лишенную мелких и гадких удовольствий. Минуту восторга, полного и абсолютного, минуту, которую нельзя пережить… Они никогда не давали мне жить. Я всегда надеялся, что сам выберу себе смерть.

Кей Гонда. Не говори так. Ты мне нужен. Я здесь. Я не позволю тебе уйти.

Джонни (после паузы, глядя на нее странным новым взглядом, ровно и сухо). Ты? Ты убийца, которую однажды поймают и повесят. (Она смотрит на него, потрясенная. Джонни подходит к окну, стоит и смотрит в него. За окном теперь день. Лучи света ореолом окружают темные силуэты небоскребов. Вдруг, не поворачиваясь к ней, спрашивает.) Ты его убила?

Кей Гонда. Не будем об этом говорить.

Джонни (не оборачиваясь). Я знавал Грантона Сэйерса. Я один раз работал на него, носил за ним клюшки в гольф-клубе Санта-Барбары. Тяжелый был человек.

Кей Гонда. Он был очень несчастен, Джонни.

Джонни (оборачиваясь к ней). Кто-нибудь присутствовал?

Кей Гонда. Где?

Джонни. Кто-нибудь видел, как ты его убила?

Кей Гонда. Обязательно об этом говорить?

Джонни. Я должен это знать. Кто-нибудь видел, как ты его убила?

Кей Гонда. Нет.

Джонни. У полиции есть что-нибудь против тебя?

Кей Гонда. Ничего, кроме того, что я могла бы им рассказать сама. Но я им ничего не скажу. И тебе тоже. Во всяком случае, сейчас. Не надо расспрашивать меня.

Джонни. Какое вознаграждение назначили за твою голову?