Третий взгляд: мир как провинция Царства Божьего

Итак, мы отвергли два подхода, каждый из которых дает свой ответ на вопрос: каково значение истории для души? Мы отказались признать крайние мнения, согласно которым смысл существования души лежит либо целиком в пределах истории, либо целиком вне истории. Но эти два противоположных вывода ставят нас перед дилеммой.

Отрицая правомерность взгляда, что смысл существования лежит только в пределах истории, мы отстаиваем приоритетное значение отношения души к Богу, рассматривая служение души Богу и как факт, и как ее право, и как ее долг. Но если каждая душа — независимо от места и времени, исторической или общественной ситуации в мире — в состоянии познать и возлюбить Бога, или, говоря богословским языком, в состоянии обрести спасение, то история, похоже, совсем теряет свое значение. Если самый примитивный народ в условиях зачаточных социальных и духовных отношений может достичь высшей цели человека в его отношении к Богу, тогда зачем нам стремиться к тому, чтобы улучшить этот мир? И правда, какой умопостигаемый смысл можно придать этим словам? С другой стороны, отрицая тот взгляд, что смысл существования души лежит целиком за пределами истории, мы отстаивали примат Божьей любви к своим творениям. Но если этот мир имеет ценность, как то и должно быть, если Бог любит его и воплощается в нем, тогда и Его попытки, и наши собственные, вдохновленные им попытки сделать этот мир лучше должны быть и уместными, и значительными в каком-то смысле.

Можем ли мы разрешить это видимое противоречие? Вероятно, мы могли бы решить эту дилемму, если бы нашли ответ на вопрос: что есть прогресс в этом мире?

Прогресс, о котором мы говорим здесь, — это последовательное совершенствование нашего культурного наследия, непрерывное и кумулятивное, от поколения к поколению. Мы должны понимать прогресс таким образом, ибо нет никаких оснований предполагать, что в рамках «исторического времени» наблюдается какой-либо прогресс в эволюции самой человеческой природы как физической, так и духовной. Даже если мы раздвинем наш исторический горизонт до прихода в мир homo sapiens, период времени будет слишком мал по сравнению со шкалой эволюции жизни на этой планете. Западный человек, при всем высоком уровне интеллектуального развития и технологических возможностей, не сбросил с себя родовое адамово наследие первородного греха и, насколько мы можем судить, homo aurignacius, живший сто тысяч лет назад, был наделен — во зло или во благо — теми же самыми духовными и физическими характеристиками, что мы находим в себе. Таким образом, прогресс, насколько о нем можно говорить в пределах «исторического времени», должен состоять в совершенствовании нашего культурного наследия, а не в улучшении нашей породы, и конечно, научные знания и их практическое применение являются весьма убедительным свидетельством в пользу социального прогресса, как, собственно, и все, что касается сферы контроля человека над силами неживой природы. Это, однако, побочный результат, ибо впечатляющее свидетельство прогресса в этой области основано на очевидном факте, что человек довольно успешно справляется с неживой природой. С чем он справляется значительно хуже, так это с человеческой природой, как своей собственной, так и своих ближних. A fortiori, он вообще проявил себя малоспособным вступать в надлежащие отношения с Богом. Человек достиг чрезвычайных успехов в области интеллекта и ноу-хау и оказался полным неудачником в сфере духа; это великая трагедия жизни на Земле — то, как поразительно неадекватно проявляет человек свои способности в материальной и духовной сферах, ибо духовная сторона жизни значительно важнее для человеческого благосостояния (даже в материальном отношении в конечном итоге), нежели его контроль над неживой природой.

Каково же состояние духовной стороны жизни, столь важной для человека и столь неосмотрительно им запущенной? Может ли существовать кумулятивный прогресс в развитии жизни человечества, принимая во внимание то, что она подразумевает духовную жизнь каждой отдельной души, ибо отношения человека с Богом есть вещь персональная, а не коллективная? Возможным типом прогресса в этой области — таким, который придаст истории значение и оправдает любовь Бога к этому миру и Его воплощение в нем, — могло бы быть совокупное совершенствование средств проявления добродетели для каждой отдельной души в этом мире. Есть, разумеется, в духовной жизни человека ряд факторов, и очень важных, которые не будут затронуты добродетелью. Это врожденная склонность человека к первородному греху и его способность к обретению спасения в этом мире. Каждое дитя рождается на свет в кабале первородного греха, и по Ветхому и по Новому Завету — равным образом, хотя рожденный под защитой Нового Завета имеет больше возможностей к обретению спасения, нежели его предшественники. Опять же, и по Ветхому и по Новому Завету любой душе открыт путь к спасению в этом мире, ибо каждая душа всегда и везде имеет возможность познать и возлюбить Бога. Собственно, реальный — и сиюминутный — эффект совершенствования средств проявления добродетели состоит в том, чтобы указать человеческой душе путь к Богу еще в этом мире и научить ее любить Его.

При таком подходе этот мир не будет лишь духовным экспериментальным полигоном за оградой Царства Божия; он станет одной из провинций Царства — одной, и не самой значительной. Однако эта малая частица Царства Божия будет обладать такой же абсолютной ценностью, что и остальные, а значит, и духовная деятельность будет восприниматься как абсолютно необходимая — единственно ценная в мире, где все остальное лишь суета и тщета.

Возможно, когда-то столкновение Запада с остальным миром будет признано наиболее значительным событием современной истории. Это выдающийся пример исторического феномена, представленного целым рядом известных событий прошлого, и сравнительное исследование хода и последствий этих столкновений между цивилизациями, современными друг другу, дает ключ к пониманию истории человечества.

Данная книга основывается на лекциях, прочитанных автором в 1952 году по приглашению Би-би-си. Когда Би-би-си обратилась ко мне с просьбой провести цикл Ruth Lectures, я остановил свой выбор на одной из тем, рассматриваемых в последних четырех томах моей книги «Постижение истории», которая сейчас печатается и должна выйти в 1954 году Я выбрал тему «Мир и Запад»; а теперь, когда лекции уже переданы по радио и напечатаны в журнале «Listener», я решил подготовить их для публикации.

Цель этой книги — представить в краткой и простой форме ту тему, которая намного шире исследована в выходящем вскоре VIII томе «Постижения истории», поэтому настоящая работа не будет дублировать ни соответствующие главы книги (т. VIII, ч. IX), ни соответствующие места в сокращенном однотомном издании, посвященном VII–X томам «Постижения истории», которое г-н Дж. С. Соммервелл намерен выпустить следом за его блестящим изложением первых шести томов.

Вероятно, лучший способ для автора представить читателю предмет своего труда — это объяснить, почему книге дано именно то название, которое она носит. «Почему, — может изумиться читатель, — книга названа «Мир и Запад»? Разве не называем мы Западом всю основную часть мира, которая сегодня имеет какое-то значение для жизни мира? А если автор хочет сказать что-то об остальной, незападной части мира, то почему он поставил эти два слова в таком порядке? Почему бы ему не написать «Запад и мир» вместо «Мир и Запад»? Отчего он не поставил слово «Запад» на первое место?»