Сергей Иванович достал пистолет, на бегу огляделся, оценивая обстановку: женщина с коляской далеко; мужик в кепке ближе к бегущему Подражателю, но тот с каждым шагом удаляется от него; впереди Подражателя тоже никого. А вот когда он выбежит на улицу, где люди, уже не выстрелишь. Сейчас самое время…

Майор Шамов остановился, выдохнул, задержал дыхание и прицелился в ноги Подражателя Затем взял выше и дважды выстрелил.

Хлопки выстрелов вспугнули галок и ворон с деревьев, разом поднявшихся в воздух. Птиц было много. Целая туча. На какую-то секунду их гомон даже перекрыл тягучее звучание автострады. Сергей Иванович даже не подозревал, что в центре города их так много. Ну прямо как на погосте, право.

Скорым шагом Шамов подошел к распластавшемуся телу, возле которого уже стоял оперативник.

– Готов, – пощупав у Подражателя пульс, промолвил опер. – Ну, туда ему и дорога…

Шамов посмотрел на опера и ничего не сказал.

– Теперь не отпишетесь, товарищ майор, – сочувственно произнес оперативник. – И в СБ затаскают.

– Отпишусь, – не очень уверенно ответил Сергей Иванович. – По закону я имею право применять оружие в случае задержания опасного преступника, совершившего тяжкое преступление. А таковых за этим… человеком не одно и не два… И другого способа, как только стрелять – сами видели, – у нас с вами не было: бегает он быстро, запросто ушел бы. К тому же о применении оружия я его предупредил. Вы ведь слышали?

– Слышал, а как же, – охотно подтвердил оперативник. – Так и было! И не только я слышал.

– Ну вот, – изрек Шамов.

* * *

После сильного толчка в спину Кулигин упал. Горячая неожиданная боль вдруг пронзила тело, отняла возможность двигаться. Глаза застелил туман, а потом он увидел скорбящее лицо матери, как будто бы выплывающее из полумрака. Лицо приближалось, родные черты становились все отчетливее, обрастали многими деталями. В какой-то степени это походило на кино – обычно такой прием используют операторы, когда хотят показать героя крупным планом.

– Привет, малыш, – произнесла мама. – Вот мы с тобой и встретились. Ты рад этому?

«Да», – ответил Стас, вот только голоса своего не услышал. Сил не было. Их хватило только на скупую улыбку.

* * *

– Гляньте-ка, товарищ майор. Он, кажись, улыбается, – опер смотрел то на труп, то на Шамова. – Не-е, ну точно улыбается…

Шамов подошел ближе. Подражатель лежал на боку, неловко повернув голову и уставившись в небо. На его лице и правда застыла улыбка.

– Так что же получается, там и правда лучше, чем здесь? Даже для таких, как он? – глубокомысленно изрек оперативник и, кивнув на труп, посмотрел на Шамова.

– Для него там точно будет лучше, – буркнул Сергей Иванович и отвернулся.

Подъехал лейтенант Колесов с двумя оперативниками. Началась обычная суета, которую Шамов всегда воспринимал спокойно, как должное, а вот теперь эта суета его почему-то тяготила и даже раздражала.

– Анатолий, вы тут оформите все как положено, – сказал Сергей Иванович своему помощнику. – И территорию огородите как следует. Зевак подальше отодвиньте.

– Сделаем… А вы? – посмотрел на шефа Колесов.

Майор задрал голову вверх: воронье, разместившись на своих любимых ветках, успокоилось, подозрительно поглядывая вниз.

– Пойду… Что-то устал я сегодня. Надо бы выспаться, – ответил Шамов и, повернувшись, медленно потопал к машине.