Акулов дочитал объяснение:

– Кратко, но емко. Легенда выучена назубок. Наверное, это Леша тебя готовил к провалу? Или Степка тоже помогал? Говорили, что главное – ни в чем не признаваться. Кто молчит, тот не сидит. Обманули они тебя, красавица. Ну, это твое личное дело, кому доверять. Ты мне другую вещь скажи, насчет учебы. У тебя какие оценки?

– А что?

– Для преподавателя русского языка, пусть даже будущего, ты делаешь —слишком много ошибок. У меня с правописанием тоже бывает не все в порядке, но таких ляпов даже я не допускаю. Вот я и хочу знать: это все от волнения или пробелы в образовании?

Анна перевела взгляд с окна на бумагу. Акулов ногтем подчеркнул недочеты:

– Здесь и здесь запятых не хватает. Здесь – кавычек. Это слово через "о" пишется… Ну и, дальше.

Взяв ручку, Макарова переправила в указанном месте букву "а" на букву "о", но остальные огрехи признать отказалась:

– Всё правильно. Я писала в художественном стиле, а то, как ты говоришь – это деловой стиль.

– Да? Ладно, будем надеяться, что спортивные достижения у тебя выше лингвистических. Черный пояс уже получила? Или какие существуют знаки отличия в уличном бое?

– У них звания, – сказал Волгин. – Низшая ступень – полный лох. Потом идут лох продвинутый, алкаш, наркот, пробитый наркот и уголовник. Высшая ступень мастерства – рецидивист. За один сегодняшний день Анечка у нас сразу на предпоследний уровень экзамен сдала… Знаешь, Андрей, как добиться мира и благоденствия, которые пропагандирует их клуб? Это очень просто! Надо, чтобы все хорошие люди объединились и поубивали всех плохих…

* * *

…Сильный имел честь быть прописанным в доме старой постройки, из трех этажей, на каждом из которых располагалось по одной квартире. Вход в подъезд осуществлялся с торца здания, дверь была оборудована домофоном, заперта и выглядела достаточно надежной, чтобы попытаться ее как-то открыть, не привлекая внимания жильцов. Расстрелянной «девятки» нигде поблизости не было, в окнах первого этажа, где, если верить информационной табличке, располагалось жилище Сильного, свет не горел. Плотные шторы скрывали обстановку комнат, лишь в одном месте удалось найти щель, через которую Волгин разглядел угод дивана и какие-то узлы, сваленные посреди помещения.

– Такое ощущение, что здесь никто не живет, – высказал он свое мнение, подходя к Акулову.

– Позвони еще раз.

Сергей набрал номер. Было слышно, как в квартире звенит телефон, но трубку никто не снимал. Выждав минуту, Сергей дал отбой.

– Какие будут мнения, господин штабс-капитан?

– В уголовном деле был именно этот адрес. По крайней мере, на тот период он проживал здесь, да и прописку до сих пор не сменил, я проверял сегодня утром. Попробуем захомутать Степу Карпатова? На худой конец, если и его не окажется дома, с утра получим санкцию на обыск и разнесем к чертовой матери всю эту Школу. Можешь предложить что-то получше?

– Давай поговорим с соседями.

– Давай, – Акулов был настроен скептически. – Я отойду в сторонку, чтобы людей не смущать. Тебя одного быстрее запустят в квартиру.

Сергей надавил сразу на две кнопки домофона. Ждать пришлось долго, он даже подумал, что переговорное устройство не работает и вознамерился начать стучать в дверь, когда на лестничной площадке третьего этажа открылось окно.

– Вам кого?

Средних лет плотный мужчина, перегнувшийся через подоконник, старался говорить строгим голосом. Он был одет в милицейскую рубашку, очевидно, используемую в качестве домашней одежды, и Волгин постарался не спугнуть удачу, приближение которой внезапно ощутил.

– Очень надо поговорить. Вы можете спуститься или открыть дверь? – опер показал удостоверение. С такого расстояния, да еще в сумерках, разглядеть маленькую темно-вишневую книжечку не представлялось возможным, но мужчина понял, что от него требуется, и вскоре вышел из дома, на ходу надевая очки.

– Дайте посмотреть поближе… Ага. Что вас интересует? Можете говорить совершенно открыто, я – начальник местного отдела милиции, сам в розыске когда-то начинал. Вы, наверное, по поводу Алексея с первого этажа? Никого другого, кто мог бы представлять интерес, здесь попросту нет. Только я с семьей и пенсионеры на втором, но им уже далеко за семьдесят, а ни детей, ни внуков нет. Алексей здесь не живет!

– Давно?

– Примерно с позапрошлого месяца. Его родители получили однокомнатную квартиру где-то в новостройках, вот он с женой туда и переехал. Эту хату они собирались сдавать, да все никак не могут подобрать приличных квартирантов. Если не ошибаюсь, Алексей с супругой проживают отдельно, где-то есть еще третья квартира, которую занимают родители. Что еще сказать? Ни адресов, ни номеров телефонов не знаю, не доводилось так близко общаться. Плохого за ним вроде бы ничего не замечалось. Скрытный он какой-то, постоянно себе на уме. Когда встретишь – всегда поздоровается, а взгляд такой, как будто пакость замышляет.

– Как его родителей зовут, не знаете?

– Мать Алевтина Григорьевна, ей около пятидесяти лет. Попробуйте по адресному бюро прокинуть, с такими данными в городе она наверняка одна числится. А что у вас с лицом?

– Да так, трудовые мозоли.

Сосед оказался прав, адрес матери Сильного вычислили за две минуты. Прочитав название улицы, которое Волгин записал на сигаретной пачке, Андрей кивнул:

– Очень похоже. Два квартала от Николая. После стрельбы он сразу туда и нырнул, вот почему машину нигде задержать не смогли.

С последним утверждением Сергей не мог согласиться. Общегородской план «Перехват» объявляли часто, практически ежедневно, и держали в действии по несколько часов, но чтобы подсчитать случаи, в которых его использование приносило положительный результат, хватало пальцев на руках.

–Поехали…

– Катышеву не станем зврнить?

– Думаю, что справимся сами. Сюда-то вдвоем поехали, никто не вызвался помочь.

– Все были убеждены, что адрес окажется пустым. Как видишь, оказались правы.

– Еще неизвестно, что нас ждет там.

Красную «девятку» увидели сразу, как только въехали во двор. Машина была пуста, стояла, забравшись задними колесами на тротуар, так чтобы ветви деревьев скрывали разбитое стекло. Осмотрев повреждения, Акулов кивнул:

– Красиво вошло. Только куда пуля делась? Сиденья целые, и в других местах выходных отверстий не видно. Ты его не подстрелил, часом? Лежит Алеша сейчас дома, кровью истекает и шлет проклятия на наши головы.

– Пошел ты… – Волгина увиденная картина тоже не вдохновила. По единственной дырке в стекле определить траекторию дальнейшего полета пули не взялся бы и самый опытный баллист, но Сергей помнил, как стоял в момент выстрела, куда целился, где находилась машина… Приблизительные подсчеты внушали тревогу: Сильный вполне мог получить ранение в плечо, шею или, не дай Бог, в основание черепа. Правда, тогда в салоне были бы видны следы крови. Вылететь на улицу пуля не могла, Сергей точно помнил, что дверные стекла во время бегства спортсмена находились в поднятом состоянии.;