начинает ожесточенно бить кулаком, совершенно не замечая, что с каждым ударом лицо парня превращается в кровавое месиво, которое невозможно распознать.

И мне не жалко Шакала, нет. Я просто стояла и взирала на перевоплощение хорошего парня в ожесточённого дьявола. Он просто тупо и методично превращал голову морального урода в кашу.

Удар. Удар. Удар.

Он забивал его. Убивал.

А я смотрела и не имела возможности даже пошевелится, понимая, что вижу его истинное лицо. Он тот, для кого чужая жизнь ничего не значит. Тот, кто способен её отобрать.

На улице стало тихо, за исключением продолжающихся звуков, от выбивания которых Картер даже не устал. На мои плечи легли руки, осторожно принялись меня разворачивать, и я не могла не видеть ужасной картины, пока Соня не позвала меня:

— Кать!

Обернулась и посмотрела на неё, пребывая в шоке. Чувствуя, что дыра в груди становится всё глубже, всё страшнее, совершенно не собираясь затягиваться.

Желая уйти от всего, шагнула в сторону и мазнула взглядом по людям, что столпились у черного хода в кафе и заметила среди них подругу Тарзана. Та стаяла в странной чуть согнутой позой, но понять, что не так, мне мешали несколько человек, закрывавших её от меня.

Обернулась ещё раз, но увидела уже не Картера, нет. Повсюду валялись тела. Стонали, стенали. Глаза были прикованы к одному неподвижно лежащему парню в серой футболке с красным пятном в районе груди. Уже дёрнулась, но внезапно поняла, что он находился среди тех, кто меня лапал, пока они ждали Макса.

Сжала зубы, желая отвернуться, но вместо этого тихо попросила:

— Кто-нибудь, вызовите скорую. Здесь человек с огнестрелом.

И зеваки словно очнулись. Закопошились, заспешили, зашептались. Никто и не подумал оттащить Картера. Даже я. Такого его я боялась. Он бил того, кто засунул мне дуло пистолета в рот, но ввиду своей деятельности, возможно, делал вещи куда хуже. Возможно, под его руками ломались кости невинных…

— Давай уйдём, Кать, — попросила жалобно Соня. — Я не хочу здесь находится, когда приедет полиция.

Я согласно кивнула и шагнула в сторону припаркованных машин, потому что там находился единственный выход из тупика, но уже отойдя недалеко услышала хриплое:

— Кэти!

Обернулась, и мороз прошелся по коже вслед за глазами, которые внимательно меня осматривали. Картер подошел практически впритык и замер, нависая. Опаляя кожу обжигающим дыханием. Краем сознания отметила, что он цел и невредим, отчего испытала облегчение. Мне хотелось уткнуться в его грудь, обнять и расплакаться, но…

— Идём домой, Кэти… — прошептал он.

— Мой дом не рядом с тобой… — ответила, всё ещё чувствуя во рту вкус чужой крови. — С «сыном дьявола», — выделила я прозвище, — я ничего общего иметь не хочу.

Картер усмехнулся и неожиданно зло выдал:

— Это ты дьявол, Кэти! Истинный Сатана во плоти!

— Что? — непонимающе спросила, сглотнув комок в горле.

На дне серого взгляда треснула ледяная корка. Картер протянул свои окровавленные пальцы к моим губам и растёр красную влагу. Я не дёрнулась, потому что этот вкус меня не отпускал с того момента, как я укусила Шакала.

— "Only a devil like you, could make me sin like I do"* — процитировал Картер строчку из хорошо знакомой мне песни.

И я внезапно вспомнила мальчишку, которого он избил в семнадцать лет, когда мы были на речке. Дамира, впавшего в кому. Николая, которому кто-то выбил зубы. Игната, которого я больше не видела в институте, и о судьбе которого никому ничего неизвестно. Вспомнила трупы, что показывали по новостям, когда я проснулась в его квартире. И он всё это делал из-за меня? Ради меня?

В груди что-то сжалось и затрещало. Расползлось чёрными трещинами, причиняя невыносимую боль. Если до этого момента я не думала о его мотивах, то сейчас осознала сполна. Сполна окунулась в болото, чувствуя себя частью его преступного мира.

Хотела ли я быть убийцей или человеком ради которого убивают? Нет! Но по его словам, если бы не было меня, он никогда бы не пошел на подобное преступление. По его словам, я — причина.

— Ты чудовище, — сорвалось с непослушных губ. — Хочешь сказать, что это я виновата в том, что ты вытворяешь? Считаешь вправе меня винить? Всё, что со мной произошло — прямое следствие вашей деятельности!

Картер замер. Холод сменился растерянностью и чувством, которое невозможно было угадать. Я не стала дожидаться ответа. С трудом переставляя ноги, просто ушла, радуясь и рыдая внутри от того, что Макс не стал меня останавливать. Потому что мне тоже больно и трудно. Потому что я сама себя разрушаю, разбирая внутреннюю крепость по кирпичику. От неё вот-вот ничего не останется.

__________________________________________________________

Строчка из песни “Devil like you” Gareth Dunlop

“Only a devil like you, could make me sin like I do” — Только такой дьявол, как ты, мог заставить меня грешить, как я грешу.

Глава 15

Несколько дней я пребывала в состоянии прострации. Я не понимала, что происходит, и кто вокруг все те люди, что задают извечный вопрос “Ты как?”.

Никак.

Я никак.

Меня выжали, словно лимон, а потом снова наполнили, но уже какой-то грязной водой. Я была настолько рассеянной, что несколько раз на занятиях теряла ручку, которая лежала перед носом. Не обращала внимания на одногруппников, что со мной вежливо здоровались, а порой не слышала входящих звонков от папы и Костика. Или не хотела слышать?

Тараканы в моей голове были заняты самобичеванием. Да-да, именно они отравляли мою жизнь и решали, как я должна вести себя дальше. Снова закрыть глаза и поверить, что всё это просто какой-то кошмар, который никогда больше не повторится, или уже принять как данность тот факт, что близость с Картером опасна для моей жизни? Если приму, то мне придётся от него избавится, но я… я просто не могу. Я сама себя уничтожу. Но забыть, кто такой Макс Картер, я не в силах. Моя душа воет при мысли, что он такой же бандит, как и все они. Что он точно так же в любой момент может похитить чью-то девушку, жену, мать и, как настоящий мерзавец, переломать чужие жизни.

И Костик? Зачем он позволил ему вступить в их группировку? Ему не было места среди них, а сейчас… его руки в крови, а душа в грехах.

Эти мысли и вопросы терзали постоянно. В постели, в душе, за завтраком, в автобусе, в институте. Мало что могло отвлечь, но в один