никогда не видел. Море, глыба льда, которая называлась айсбергом, его плаванье, всё это он никогда не видел и не делал. Когда к нему пришло это осознание, в его голове появился нарастающий шум, который спустя пару секунд стал не выносимым, он зажмурил глаза, а когда открыл их, понял, что что-то не так.

Перед глазами снова было то же самое небо. Он пощупал себя, и понял, что снова находится в одежде. Он опять лежал на чём-то холодном. Поднявшись, он обнаружил, что снова находится на глыбе, которая плывёт посреди моря. А везде, куда дотягивался его взгляд, было бескрайнее море.

— Бред какой-то. Но теперь можно с уверенностью сказать, что меня не похищали, и что это больше похоже на бред сумасшедшего. Просто великолепно, я сошёл с ума, и теперь мне явился весь этот бред. Блин! Я даже вслух начала разговаривать, — возмущался Лирин, который ходил туда-сюда по глыбе и разговаривал сам с собой.

Он не знал, что ему делать. Был ли это сон? Или он умер? Вот смешно будет, если после магического истощения он просто окочурился лежа на кровати. И вот оно? Вот что происходит после смерти? Я ожидал чего-то большего. Ну, или как минимум не одиночество на глыбе льда, посреди моря. Хотя надо признаться, что это хорошая пытка. Мало кто сможет выдержать долгого одиночества. А ничего не имея под рукой, кроме льда и моря, даже попить или поесть, чтобы отвлечься не представляется возможным. Может это всё наказание за то, что он убил столько людей?

Или это олицетворение меня? Я словно глыба льда. Так же одинок, и окружен, не пойми чем? Ко мне нельзя подступиться, а всё, что от меня исходит это холод и страх? Но нет, у меня есть Амелия, Герн, Серкунд, и вот даже Марик появился. Так что не думаю, что проблема в этом. Да и странно всё это. Если это олицетворение меня, то кто или что и главное, почему это сделал? В любом случае сейчас встал вопрос, который затмил все остальные: что же тогда делать?

Решив, что отгадка кроется под водой, а именно под его глыбой, он снова прыгнул в воду. Только в этот раз уже в одежде. Кроме того, плыл он, как не пойми что. Вот те раз, подумал он. Только что плыл нормально, и тут нате вам. Потратив час на то, чтобы научиться, хоть как-то плавать, он поднырнул под глыбу, в очередной раз, проплывая под ней.

Спустя 20 минут, он сидел весь мокрый, посреди глыбы, на которую только что залез. Всё это время он плавал под глыбой, пытаясь найти хоть что-то, но ничего не получалось. Это была просто глыба льда, которая плыла по морю. Кроме того, сейчас он ещё и был полностью мокрым, что не добавляло ему настроения. Он провёл в воде почти полтора часа, и хотя он ни капельки не устал, был он при этом полностью мокрым. И именно сейчас он пожалел, что вновь не решился снять одежду. Так бы хоть в сухом сидел. А то из-за того, что единственная затея провалилась, а к тому же он не мог сосредоточиться на мыслях из-за неудобства, Лирин понимал, что скоро начнёт психовать.

Поэтому чтобы хоть как-то отвлечься от нарастающего психоза, он от безысходности создал сосульку и стал с ней играться. Это помогало ему сосредоточиться и в тоже время отвлечься от проблемы. Во-первых, такого рода занятие не напряженным, а наоборот успокаивало. Во-вторых, оно помогало сосредоточиться всего на одном действии, не давая мозгу разгула. В-третьих, это было полезно, так как он вроде учился контролю. Только он не знал, сработает ли тут то, что работает в обычной жизни.

Однако, создав её, он услышал какой-то звук. Оглядевшись по округе, он ничего не заметил. Но посмотрев с сомнением на сосульку, он создал ещё одну, и тут же услышал характерный ломающийся звук. Словно кто-то разбил тарелку или сломал толстый кусок дерева.

Быстро посмотрев по сторонам, он снова ничего не увидел, но поняв принцип, он принялся за создание чего-то более мощного. По мере создания всё большего количества сосулек, звуки становились всё громче и чётче. В какой-то момент, он увидел, что горизонт, стал слегка подрагивать и в какой-то момент, прозвучал особо громкий звук, будто что-то порвалось. Он уставился на горизонт, в котором появилась чёрная трещина.

Сразу после этого, резко началась буря. Внезапное появившиеся чёрные облака и мощный ветер начали показывать буйство природы. Море начало штормить, и глыба, что до этого была удобным местом пребывания, начала раскачиваться на волнах из стороны в сторону. Лирин, который до этого стоял на ней без проблем, чуть сразу же не упал. А потому, он сделал первое, что пришло ему в голову, для того, чтобы устоять на неподконтрольной ему глыбе. Он приморозил свои ноги к поверхности, образовав на них корку льда. Она покрывала его до колен, придавая устойчивости.

Поняв, что он делает всё правильно, он продолжил с ещё большим упорством разрушать эту реальность. Как будто, в ответ на это, помимо сильного шторма, началась настоящая снежная буря. Облака заволокло уже свинцовыми тучами, которые только одним своим видом угнетали всё живое, будто предвещая скорую гибель. Из них кучной гурьбой посыпались огромные хлопья снега, которые подхватываемые ветром, превращались в смертоносное оружие.

И эпицентром всего этого действа являлся небольшой кусок глыбы и окружающее его небольшое пространство. Потому как, всего в нескольких десятках метров от глыбы, было довольно спокойно. Дотуда доходили лишь изредка падающие снежинки, и дул лёгкий ветерок.

Но Лирину не было до этого никакого дела, ведь у него была другая забота. Ветер вместе со снегом стал уже не выносимым, а потому он закрыл глаза. На его лице, руках, ногах и теле, стали появляться порезы, которые наносил ветер, разогнавший до невозможной скорости снежинки, которые превратились в самое острое природное оружие.

Вскоре ветер стал настолько сильным, что глыба, которая до этого хоть и с трудом, но держалась на плаву, стала медленно крениться набок. Но Лирин не обращал на это внимания, так как ломающийся звук не прекращался, становясь иногда даже громче завывания ветра, почти вытесняя его из сознания.

В какой-то момент, глыба всё же не выдержала и он, держась изо всех сил за неё, пошёл на дно вместе с ней. Выдав из себя, всё что мог, он совершил последний рывок, перед тем, как пучина волн поглотила его в себе. Однако на грани