– Ступай, – досадливо буркнул он.

Годолюб тотчас развернул коня и поскакал по направлению к княжескому дворцу. Он не очень расстроился неласковым отношением отца к себе. По-другому поступить не мог, а отец подуется, но потом все равно прежним останется!

В гриднице собирались гости. Здесь были военачальники племен, их жены и взрослые дочери; в языческие времена женщины пользовались большой свободой и вместе с мужьями за одним столом сидели на пирах и гуляньях. И вдруг Годолюб увидел девушку, невысокую, с удивительно статной, гибкой фигурой и толстой косой, ниспадавшей ниже пояса. «Если она еще и такая красивая лицом, то я обомру и упаду перед ней без чувств», – шутливо думал он, пробираясь среди гостей и стараясь зайти к ней спереди. Но пока он обходил кучками стоявших людей, девушка куда-то исчезла. Годолюб с досады даже расстроился, будто потерял что-то важное, дорогое. «Ладно, – решил он. – Если она здесь, то никуда от меня не денется».

Вошел Велигор, поприветствовал присутствующих, сел во главе стола, вокруг него расположились князья Задора, Рача и Гостомысл, а также старейшина саксов Эшерих. Гости рассаживались, кто где хотел, не считаясь со званиями и заслугами.

И тут Годолюб снова увидел ту девушку. Она выбрала место на другой от него стороне стола и, отвернувшись, о чем-то разговаривала со своим соседом, парнем в богатой княжеской одежде. Ему бросилось в глаза мягкое очертание свеженького личика, длинная шея и небольшое ушко с золотой сережкой.

Недолго думая Годолюб растолкал сидящих на скамейке и расположился напротив нее. Пара продолжала разговаривать между собой, и он с удивлением узнал в ее собеседнике того воина, с которым чуть не подрался накануне битвы. «Только этого не хватало! – с раздражением подумал он. – Как видно, на пир явилась со своим женихом. Но кто она? Знатных девушек в Рерике я знаю всех. Выходит, приехала из земли поморян или лютичей».

Девушка между тем закончила разговор и принялась за еду. Велигор уже провозгласил тост за победу, все принялись пить и закусывать, а Годолюб продолжал довольно бесцеремонно рассматривать неизвестную. Да, у нее было приятное лицо с небольшим курносым носиком, тонкие губки, пухленькие щечки. Ничего особенного, таких девушек в столице много. Ему даже стало казаться, что где-то он ее видел... Хотя нет, просто похожа на кого-то, а вот на кого, вспомнить не мог. Возможно, попадалась на глаза, когда они с отцом посещали соседние племена? Или она заезжала в столицу?...

Встречались и встречались, подумаешь, важность какая! Обычная девушка. Наверно, он подойдет к ней сегодня, а может, и нет. У него сложилось мнение о ней, и он хотел уже приняться за еду, как вдруг она взглянула на него. У нее были удивительные глаза – неправдоподобно синие, с длинными, изящно изогнутыми ресницами, от них исходило сияние, которое закрыло весь мир, они притягивали, путали мысли, заставляли забыть обо всем. Он бессилен был оторвать свой взгляд от них и стал непроизвольно улыбаться, чувствуя, как внутри его нарастает жаркая волна небывалого счастья и ликования.

Она опустила взгляд, щеки ее порозовели. И вдруг снова взглянула ему в лицо, прямо и открыто. И они слились взглядами, забыв обо всем. Ушли в сторону все люди, все шумы и музыка игравших в гриднице музыкантов. Они остались одни на всем белом свете...

Наконец она склонилась над своей тарелкой, потом что-то стала шептать своему соседу, но не удержалась и обратила сияющий взгляд на него. А он уже не скрывал своих чувств и не отрываясь смотрел на нее, наслаждаясь каждым ее жестом, каждым движением.

Громче заиграли музыканты, гости поднялись и образовали хоровод. И они тоже встали в круг и стали танцевать, обмениваясь сияющими взглядами. Сколько времени прошло, они не знали, но, как-то не сговариваясь, вышли на вольный воздух и пошли по улице. Солнце садилось в море, была удивительная тишина, какая иногда устанавливается в конце дня. Чистое багряное небо чертили в разных направлениях редкие птицы, готовящиеся на ночной покой.

Они шли молча. Наконец он произнес:

– Какой сегодня необыкновенный вечер...

– Чем же он необыкновенен? – спросила она, старательно глядя под ноги.

– Ни ветерка. Даже листья деревьев не шелохнутся.

– А бывает по-другому?

– Еще какие ветры с моря налетают! – оживился он, обрадованный тем, что нашлось о чем говорить. – Недавно ураган пронесся, крыши срывало.

– У нас тоже бури иногда свирепствуют, но чтобы крыши срывать...

– А ты где проживаешь? Разве не у берега моря?

– Нет, море от нас далеко. Вокруг нас леса и болота. Ну и реки, конечно...

– Так, попробую отгадать. Наверно, ты из лютичей, но у них болот почти нет. Да и рисунок твоих вышивок меня смущает. Отличен он от лютических...

– Ты прав. Я приехала издалека, от Ильменского озера.

Годолюб остановился, встал перед ней, спросил удивленно:

– Так ты из племени славен? Из тех, что когда-то ушли из наших краев далеко на восток?

– Из них, князь.

– Зови меня Годолюб. А как тебя звать?

– Умила.

– Какое замечательное имя! Теперь я буду постоянно повторять его про себя!

Умила низко наклоняла голову, чтобы скрыть свое смущение. Ей нравились его слова, нравилось, как он говорит, она готова была идти рядом с ним далеко-далеко... Такого с ней никогда не бывало!

– Так, значит, ты живешь возле Ильменского озера. Говорят, там много пушного зверя, даже простой народ одет в шубы из соболей и куниц.

– Так оно и есть. Их добывают в лесу, обрабатывают и шьют повседневную одежду.

– А мне почему-то взбрело в голову, что я где-то тебя встречал. Надо же! Видно, ты на кого-то похожа, вот я и спутал.

– Нет, князь, мы виделись с тобой. И совсем недавно. На днях.

– Не может быть! Я бы запомнил. У меня хорошая память на лица.

– И не только виделись, но и разговаривали.

– Исключено! Ты меня хочешь ввести в заблуждение!

– Вспомни ночь перед битвой. Ты подошел к нашему костру...

Он взял ее за плечи и развернул к себе, некоторое время вглядывался в улыбающееся лицо. Наконец произнес с крайним удивлением:

– Так этот подросток, что сидел с парнем... это была ты?

Она пожала плечами.

Он хлопнул себя ладонью по лбу и простонал:

– О балбес! Какой я балбес!

Она тихонько, будто про себя, смеялась.

– Как же я сразу не догадался! И личико, и голосок... Ну конечно же, это была девушка! – продолжал терзаться Годолюб, хотя ему было приятно, что у костра была она, Умила, и что он не узнал ее.

– Вот такие вы, мужчины, ненаблюдательные. Мы, девушки, сразу замечаем все мелочи, и нас не проведешь!

– Сдаюсь, сдаюсь! – наконец произнес он, и ей понравилось, что он не упрямился, не настаивал на своем, а сразу признал свой промах. И вообще ей с ним было легко и приятно.