– По-другому ты меня не простишь. Знаешь, Верка, почему яжалею тебя? Ты думаешь, что сбежала от прошлой жизни, что тебя никто не найдет,что никому до тебя нет дела… Нет, милая, ты ошибаешься. Макар знает, где ты. Япомогла ему узнать. Теперь каждый день у входа в ресторан будет стоять якобысломанная иномарка… Нас все равно убьют, Верка, мы смертники… Неужели ты этогодо сих пор не поняла? Нам конец. Спокойно жить нам не дадут. Они найдут насповсюду, где бы мы ни спрятались. Это мафия… Прости меня, Верка, за то, что ятебя предала…

Опустив глаза, я тихо прошептала:

– Я тебя прощаю.

– Спасибо, – слабо улыбнулась Любка, затем поднесла пистолетк виску и выстрелила.

Схватившись за голову, я выскочила из кабинета и, не обращаявнимания на испуганные взгляды официанток, едва сдерживая крик, выбежала наулицу. У входа в ресторан стоял старенький «москвич», возле которого возилсяпожилой дед. Повалив деда на землю, я стала бить его, не жалея сил.

– Передай Макару, что я никогда к нему не вернусь! Слышишь,никогда! Передай ему, что он сволочь, скот, нелюдь!!! – В тот момент я готовабыла убить любого, кто чинит машину у нашего ресторана. Горе мое было слишкомвелико…

Очнулась я в объятиях своего мужа. Михаил, бережноподдерживая, посадил меня в машину. Деду дали откупную, перевязали разбитуюголову и моментально починили так не вовремя сломавшийся «москвич». Не спешапересчитав деньги, он успокоился. На такую сумму вполне можно было купить паруновеньких «москвичей».

В машине я положила голову на колени мужа и тихоньковсхлипнула.

– Ну, Вера, ты даешь! Избила ни в чем не повинного деда! –укоризненно сказал Михаил и дал знак водителю, что пора ехать.

– Ты уверен, что он ни в чем не виноват? Он копался в своем«москвиче» для отвода глаз. На самом деле он хотел выстрелить тебе в спину.

– Тебе показалось.

– А где Любка?

– Ее увезли. Уборщица наводит порядок в твоем кабинете.Менты уже уехали. Все пришли к выводу, что это обыкновенный суицид.

Дома я прилегла на диван и рассказала Михаилу о том, чтосообщила Любка. Михаил задумался.

– С завтрашнего дня у ресторана будет стоять усиленнаяохрана. Придется проверять всех посетителей. За меня не волнуйся. У менянадежные телохранители.

– Может, мы куда-нибудь уедем?

– Ничего не бойся, Вера! Мы не можем уехать, потому что уменя здесь хороший бизнес. На твоем месте придется начинать все сначала, а тыбез денег не сможешь прожить и одного дня.

– К черту эти деньги! Я тебя люблю, а не деньги, неужели тыэто не понял! Я ведь смогла бросить все и уехать. Бросай и ты! Давай уедемтуда, где нас никто не найдет. Наша с тобой жизнь дороже всяких денег!

– Наконец-то ты это поняла! – улыбнулся Михаил и потрепалменя за ухо. – Пока в этом нет необходимости, Верочка! Я здесь не последнийчеловек. Никто нас с тобой не тронет. Это не Прага, где я был по делам. В этомгороде я родился, вырос, сколотил капитал, имею надежную «крышу» и завидноеположение. Если тебя предала подруга, это еще не значит, что нужно бросаться вкрайности. Главное, чтобы я тебя не предал. Но я никогда не сделаю этого,потому что люблю тебя. Твоя Любка получила по заслугам. Она предала тебя заденьги, но поняла, что не сможет жить с этими деньгами дальше. Деньги-то ведьтоже бывают чистые и грязные.

Михаил гладил меня по голове, шептал на ухо ласковые слова…Почувствовав себя защищенной, я расслабилась и крепко уснула…

На следующий день, не слушая возражений Михаила, я вышла наработу. В моем кабинете было чисто вымыто. Словно и не стрелялась Любка…Кресло, на котором она сидела, вынесли. За окном маячил знакомый мне охранник.Подозрительных машин не наблюдалось.

Посмотрев на часы, я набрала пражский номер Макара. Трубкуснял Глеб.

– Привет, – стараясь казаться бодрой, сказала я, – а пападома?

– Вера, ты, что ли? – дрожащим голосом переспросил Глеб.

– Я. Мне надо поговорить с твоим папой. По сотовому он неотвечает.

– И не ответит. Он сменил номер.

– Так назови его!

– Не назову.

– Почему?

– Потому что ты сука, каких мало! Зря отец тебя непристрелил! Он мне все рассказал про твои шашни с этим подонком! Ты решила наднами посмеяться?

– А твой отец не рассказал тебе, как он трахал меня в нашубрачную ночь?! – усмехнулась я, пытаясь унять дрожь в коленках. – Говори номер!

– Шлюха!

– Может, и шлюха. Сам такую выбрал! Если не хочешь даватьмне телефон, то передай этому старому козлу, что я больше никогда не вернусь ник нему, ни к тебе! Понял? Оставьте меня в покое. Иначе это плохо для васзакончится!

– Я не приму тебя никогда в жизни, – прошипел в трубку Глеб.

– Принял бы как миленький, только я сама не хочу иметь стобой ничего общего! – Швырнув трубку на рычаг, я, хлопнув дверью, ушла накухню. Находиться в кабинете, где сутки назад застрелилась Любка, не быложелания.

Следующий месяц прошел спокойно. Ресторан работал в прежнемрежиме, но на дверях стояла усиленная охрана, которая следила не только запосетителями, но и за всеми подъезжающими машинами.

В один из вечеров мы готовились к предстоящему банкету.Отдав необходимые распоряжения, я лежала на рабочем столе и сочиняланезатейливую музыку. Неожиданно раздался какой-то странный гул, затем что-тоухнуло, стол накренился, и я упала на пол. На голову мне посыпались кускиштукатурки. Оконное стекло, зазвенев, рассыпалось в пыль. По лицу зазмеилисьтоненькие струйки крови. Через несколько секунд в кабинет вбежали охранники, взялименя под руки и вывели в коридор.

Собравшись с силами, я спустилась по лестнице, хватаясь заостатки перил, и прошла в зал. В центре зала, там, где стоял рояль, зиялаогромная воронка. На столике у окна лежала чья-то оторванная рука. Назакопченном пальце поблескивало обручальное кольцо. Отвратительно пахло чем-токислым…

– Вера Иванна, не надо вам здесь стоять, – потянул меня засобой один из охранников.

Тупо посмотрев на него, я спросила:

– Что это было?

– Ресторан взорвали, – пожав плечами, ответил он.

– Кто?!