В центре городка памятник крестьянке 19 столетия, торгующей маслом. А рядом с ратушей памятник горожанам города. Действительно, не великому человеку, не дважды какому-нибудь Герою, не революционеру, не политику, не полководцу, как это происходит в России по сию пору, а простым людям, безымянным труженикам.

Внешне простой факт, но сущностный. Разная идеология. Четко формулируемая разница.

Всякий простой человек исповедует доставшиеся ему по наследству идеи, традиции и обычаи предков.

Всякий великий человек предлагает новую модель мира.

Германия не пересматривает свою жизнь. Германские имперские устремления образца первой мировой войны 1914 года вышли из глубин германского национального сознания. Фашизм вышел из германского народного духа, из национальной идеи, фашизм для Германии был естествен, фашизм для Германии был продолжением германских традиций. Потому фашизм был менее разорителен для Германии, нежели большевизм для России. Фашизм не пересматривал народную идею жизни, а лишь корректировал ее на уровне человеческого материала. Потому материальная сторона и основные традиции жизни народа и общества остались нетронутыми. Практически никаких разрушений потому и не было произведено властью во времена фашизма в самой Германии. Церквей не разрушали.

Совсем не то в России. Большевизм был вопреки традициям русским. Большевизм отменял традиции и национальную духовность.

Большевизм и фашизм похожи в одном – это был всплеск (возможно, последний) языческой воли из самых глубин народного сознания.

На горке над городом, – а Linz вместе с домами поднимается в гору, или спускается с горы, кому как нравится, – церковь с кладбищем. Зеленая полянка с редкими низенькими равносторонними каменными могильными крестами, напоминающими железные кресты, которые вешали на шеи немецких героев, убивших во время второй мировой войны много русских или много евреев, или много поляков. Шеи погрузились со временем в землю, растворились в окружающем временем, лишь кресты окаменевшие остались на поверхности круглой земли, напоминая об ушедших истуканах. Кладбище – венец города. Кладбище на самой вершине города. Католические шейные кресты и редкие протестантские могилы. Кстати, в Германии немецкие протестанты называют себя евангелистами, а свою церковь евангелической. Название не имеет значения. Все закончат свой путь там. Там покой и равномерность бытия, равноправие и справедливость.

Кстати, а в Кёльне более пятидесяти кладбищ. Есть католические, протестантские (здесь их называют – евангелические) и иудейское кладбища. Но на всех кладбищах без исключения! могут быть по желанию похоронены люди всех вероисповеданий и конфессий.

Вспомнился Израиль, где нельзя похоронить христианина. Только за большие деньги, только полутайно, только на кладбищах в нескольких кибуцах. Иудеи построили неприятную страну. Израиль – это не еврейская страна, это страна иудейская.

Вечером я пил немецкий белый Рислинг урожая 1990 года. Очень хорошее терпкое вино. Прекрасное вино. Мечта.

041099. Я впервые посетил рядовую немецкую семью. Мать и дитя. Жирная мать, придурошное дитя. Мать – обычный жизнерадостный член немецкого общества. Это с ней, Barbara’ой развелся когда-то Hans, чтобы смущать неокрепшие девичьи сердца. Она – молодец, любит трудиться. Обычная портниха, мало разбирающаяся в каких-либо еще реалиях, кроме – своего ребёнка, родителей, любовниках, еде и своем училище, в котором она преподает шитье. Работает, словно помешанная. Дура немыслимая и пошлая. Но хитрая. Интересна именно своей обычностью, типичностью. Типичное сознание типичного обывателя отличают типичные мысли и типичные реакции на типичные обстоятельства жизни. Слегка рехнута на мужчинах, точнее, на траханье. Опять же типично для здешнего мира.

Демократичность жилья. Очень функционально, просто, естественно и вместе удобно. Типично.

Демократичность интимной жизни. Простота нравов. Типичная. Легко говорит о своих друзьях-геях. Спокойно без тени смущения обсуждает половые проблемы: отсутствие партнера, изначальное нежелание жить с отцом своего ребёнка, особенности своих прежних партнеров. В коридоре что-то вроде доски почета с фотографиями обнаженных мужчин – чужих и бывших ухажеров. С гордостью показывает фотографию одного из своих лучших любовников.

Откровенность. Легко говорит об отношениях с родителями. И в деталях о своей жизни.

Естественность и функциональность питания. Здоровая пища. Редко мясо.

Общее впечатление. Пышит физиологическим и душевным здоровьем. Очень простая, почти до естественного безобразия, по русским меркам, натура, которая практически ни в чем не сомневается, нигде не имеет двойных или вторых мыслей. Проста и естественна во всем. Никакой мистики ни в мыслях, ни в чувствах, ни в жизни. Нет. И все тут.

Баба, про которых в России принято говорить – здоровая натура. Так можно сказать про девяносто процентов немцев. Мистика – удел гениев и творцов. Исполнителям жизни и рядовым членам немецкого общества мистика излишня.

041199. Сегодня православная Пасха. Господи! Спаси и помилуй нас, согрешивших и злых. Буди милостив мне грешному!

«Свет во тьме светит, и тьма не объяла его!.. Христос воскресе из мертвых. Смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав… Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангеле поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити.».

На этих словах, на страничке Молитволова застыли капли воска со свечи, которая горела у меня в руке во время троекратного крестного хода вокруг русского православного храма Святого Пантелеймона в Porz.

Свои самые сокровенные желания я говорю Господу в нескольких минутах от полуночи. Это может быть самые сакральные минуты в жизни моей человеческой. Чуда еще нет, но чудо близко. Ожидание чуда сильнее, может быть, нежели само чудо. Эти минуты, когда я говорю с Господом, когда я обращаюсь к Господу, даже не словами, потому как мозг не способен объять необъятное, а пытаюсь передать, раскрыть Господу свою душу до самых ее сакральных глубин, чтобы Он видел мои главные потребные желания, точнее, мое желание все открыть.

Из глубины души моей на сей раз вышла/высветилась во время молитвы просьба о прощении моего деда Семена. О прощении его души.

В отличие от прошлых лет, когда я просил Господа о России, о помощи людям России, теперь я просил о помощи мне, моим детям, моей семье, моим родителям, моим близким и моим любимым. Бог даст, у меня родится еще ребенок или дети. И мне помощь потребна Господа! Мне не обойтись без божьей поддержки, чтобы обеспечить достойную жизнь моей семье и моим близким, моим детям, моим родителям.

Господи! Взывал я. Поддержи меня! Помоги моим начинаниям. Дай мне разум, силы и терпение.

«Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангеле поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити.». Капли воска на траве, молитвослове, руке.

Последний раз мы идем по траве, третий круг вокруг храма самый большой. Крестный ход выходит к храму со стороны парадного входа. Никакой суеты и спешки. Трижды огненная людская река, славящая Господа, воскресшего вопреки смерти и тления, отекла вокруг храма, затем во главе со священником встала у закрытых дверей. Настоящее торжество веры и спасения во имя Отца и Сына и Святого Духа.