— Вы бы лучше не на меня грешили, а подумали, кому вы могли перейти дорогу настолько, что человек начал войнушку. Влиятельный человек, замечу вам. С севастопольским проектом не связывали?

— Откуда ты... – начинает мужчина, но замолкает, усмехнувшись. – Что, решил сам туда влезть?

— Вовсе нет, – отвечаю равнодушно, – хотя скажу честно, предлагали. Некто Олег Баринов очень хочет скинуть вас, Иван Алексеевич, с этого проекта, и человек он явно непростой. Подумайте, стоит ли переходить ему дорогу.

Соломонов качает головой.

— Если мы будем стоять в стороне, эти москвичи у нас весь бизнес отожмут, Демьян.

— Весь не весь, наш кусок останется при нас. А сейчас вы рискуете все потерять.

— Умный какой, – снова усмехается мужчина. – Мальчишка ведь еще, а умный, зараза. Что знаешь о проекте?

Рассказываю, не называя имен, он кивает.

— Значит, не вписался, – говорит в итоге задумчиво. – Смотри, а то Баринов вполне способен и тебе карьеру перекрыть. Политику я имею в виду.

Усмехаюсь. Я и сам вроде неплохо справляюсь с тем, чтобы ее запороть. Да и вообще что-то не уверен в последнее время.

— Зато если пролезешь, – продолжает он, – сможешь потеснить их с нашей территории.

— Посмотрим, – пожимаю плечами, – у меня пока нет четких планов на будущее.

Кивнув, Соломонов поднимается.

— Ладно, Демьян, ты меня извини, вспылил. И насчет Лизы тоже. Уж больно она просила надавить, замуж за тебя хочет. Не передумал насчет нее?

Молча качаю головой. Он кивает, протягивая руку. Пожимаю в ответ, поднявшись.

— Политику не бросай, – говорит мне, я только усмехаюсь в ответ. Соломонов тоже не дурак, свои люди, как говорится, нигде не помешают.

После его ухода заглядывает Света.

— Обошлось? – спрашивает, ставя на стол чашку кофе.

— Вроде да. Свет, у меня к тебе важное дело. Нужно Севаст закрыть в кратчайшие сроки, будь другом, займись лично всей документацией, чтобы ускорить дело. Ори на них, требуй, грози уволить, что угодно, лишь бы быстрей все доки собрали.

— Сделаем, – кивает она, – Демьян Александрович, а как там Настя? – Поднимаю удивленный взгляд. – Видела оба видео, – поясняет она, – так себе вышло, конечно.

Вздыхаю, кивая. Так себе.

— Надеюсь, все будет хорошо, – отвечаю размыто, но Света больше ни о чем не спрашивает, молча удаляется.

Севастополь закрываем через четыре дня. Все это время Настин телефон вне зоны действия сети, не только крымский, но и местный. Страница в соцсетях закрыта, в друзья не добавляет. Пробил по каналам, что она улетела в Москву, а оттуда в ту же ночь были билеты в ее город. Значит, скорее всего, сейчас она дома.

Туда я и направляюсь тем же маршрутом, что она, взяв небольшой отпуск. Городишка, конечно, так себе, серый и унылый. Еду в такси до центральной гостиницы, она оказывается вполне приличной, что радует. Настя живет на самой окраине в одной из натыканных друг к другу хрущевок. Выхожу из такси, одиннадцать утра, Андрей по-любому же проснулся, так что я не рано. И в тот же момент слышу окрик:

— Демьян!

Поворачиваю голову и вижу несущегося ко мне Андрея. Помимо воли на губах расползается улыбка, я действительно рад его видеть. Подхватываю на руки, подбросив и поймав, обнимаю, он прижимается ко мне всем телом, обхватывая шею маленькими ладошками. Черт, я ведь скучал по нему, действительно скучал! И по ней...

Настя стоит рядом с парнем примерно ее лет и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Подхожу вместе с Андреем, бросая взгляд на ее спутника. Вот откуда он уже взялся?

Знаю, что не имею права на ревность, а все равно чувствую ее. Я ведь ничего не знаю о Насте, как она жила, кто ее окружал. А вдруг мое появление здесь и не нужно вовсе? Не просто же так она уехала?..

— Откуда ты здесь? – спрашивает Настя едва слышно.

— Ну... мы так и не поговорили, – усмехаюсь, не выпуская из рук Андрея. Он и не против, устроился удобно и улыбается во все зубы. Настя открывает рот, но ничего не говорит. Растерянно озирается, словно ища поддержки у окружающей действительности.

— Ладно, увидимся, – кидает парнишка и идет к следующему подъезду.

— Может, хоть поднимемся в квартиру? – задаю вопрос, Настя кивает, доставая из сумочки ключи.

Мы молча поднимаемся по темной прохладной лестнице, останавливаемся у старой двери, обитой дерматином, потрескавшимся во многих местах. Настя, открыв, входит, я следом, отпускаю Андрея, который все это время весело щебечет, не замечая напряженности вокруг.

— А ты надолго? В гости к нам, да? Проходи. Я скучал. И мама скучала. Я тебе покажу свою комнату.

— Иди руки мыть, – вяло перебивает Настя его поток речи.

Андрей убегает в ванную. Мы стоим, рассматривая друг друга в тусклом желтом свете. Она снова хочет что-то сказать и снова не находит слов, а я притягиваю ее к себе и целую.

Это не похоже на правду, на реальность. За эту почти неделю с нашего отъезда я выплакала ночью все глаза, то называя себя полной дурой и коря за то, что уехала, то приходя к мысли, что поступила верно и все равно никакого будущего у нас нет. Андрюша тоже ходил, как в воду опущенный. Скучал по Демьяну, да и мое настроение улавливал. Я почти поверила в то, что все кончилось, что он не приедет. Зачем ему разыскивать какую-то девчонку, даже собственного сына, с которым его ничего не связывает? Да и мать наверняка подлила масла в огонь.

А теперь он целует меня, и я словно падаю в воздушную яму. Чувствую его губы на своих, нежные, но при этом требовательные, его руки, сжимающие мое тело, боже, неужели это правда? Демьян здесь и целует меня?

Отрываясь от него, делаю шаг назад, и вовремя, сын уже возвращается и сразу мчит к Демьяну. Почему он успел его полюбить за такое короткое время? А почему я успела?

— Ну что, пойдешь смотреть мою комнату? – Андрей сжимает ладонь Демьяна, и тот улыбается, бросая на меня взгляд.

— Конечно, пойду, показывай.

Пока они в комнате, я захожу в ванную, умываюсь холодной водой, пытаясь прийти в себя. Он меня поцеловал. Это же значит, что он приехал сюда не только ради сына, но и ради меня? Или что тогда этот поцелуй?

Иду в кухню, достаю из холодильника обед, начинаю разогревать, простые действия помогают сосредоточиться. Но ненадолго. Когда вижу вошедшего в кухню Демьяна, снова теряюсь.

— Есть хочешь? – задаю вопрос.

— Давай, – он аккуратно присаживается на табуретку.

Я чувствую неловкость, этот мужчина совершенно неуместно смотрится в нашей маленькой обшарпанной кухне с дешевой старой мебелью. Ему должно быть неприятно находиться тут. Но он вполне себе улыбается, уплетая наперегонки с Андреем суп, а потом, не морщась, пьет чай из пакетика.