Однако эта неудача не остановила немцев. Используя продвижение в полосе 6-й гв. стрелковой дивизии, они перегруппировали в лес западнее Березового Лога танки и пехоту. Уже в 19.30 последовала атака в направлении 2-е Поныри, высота 257,0 во фланг и тыл 75-й гвардейской стрелковой дивизии, оборонявшейся на «танковой высоте». Однако и эта атака успеха не имела. Стыки дивизий были заранее сильно укреплены и обеспечивались огнем. Кроме того, 75-я дивизия, быстро перегруппировав свои силы, организованным огнем встретила атаку противника и отразила ее. С наступлением темноты бои на всем фронте корпуса прекратились.

Бои 7 июля стоили 9-й армии еще 2861 человека. Потери 2-й танковой армии (которой на тот момент подчинялись 16-й и 19-й танковые корпуса) за 7 июля составили 52 Т-34, 17 Т-70, 8 Т-60 и 7 MKII/MKIII.

Третий день сражения занимает особое положение в хронологии воздушной войны над северным фасом Курской дуги. В своих мемуарах командующий 16-й воздушной армией С. И. Руденко писал: «Начиная с 7 июля в воздухе над Центральным фронтом господствовала наша авиация». Это высказывание можно оценить как не соответствующее действительности. Количество вылетов, выполненных 6-м воздушным флотом, 7 июля даже возросло в сравнении с предыдущим днем, составив солидную цифру 1687. Из этого числа 1159 самолето-вылетов совершили пикировщики, двухмоторные бомбардировщики и тяжелые истребители. Более того, даже немецкие истребители выполнили часть вылетов с бомбами. Соответственно советская сторона ответила на это 1185 вылетами днем, 212 — ночью и 210 вылетами дальнебомбардировочной авиации. «Переломным» 7 июля стало в расчете на потери 16-й воздушной армии. За день армия Руденко потеряла всего 37 самолетов, что было значительно меньше, чем в первые два дня битвы. Потери немецких ВВС на северном фасе Курской дуги 7 июля составили 13 машин, в том числе 8 самолетов были потеряны безвозвратно.

Когда Модель узнал о принятом Лемельзеном решении создать «группу Бурмейстера», он пришел в ярость. Идея самого командующего 9-й армией представляется более перспективной. По крайней мере, результаты наступления 4-й танковой дивизии 7 июля говорят именно об этом. События развивались следующим образом. Воспользовавшись предоставленной контрударами 6 июля паузой, командование 70-й армии рокировало со своего левого фланга на правый 140-ю стрелковую дивизию. Именно это соединение попало под удар дивизии Заукена. Советская дивизия отразила за день боя 13 атак противника, и лишь после четырнадцатой атаки обескровленные части дивизии, не выдержав натиска, стали отходить на юг. Воспользовавшись отходом, немцы прорвалась в Теплое и овладели им. Положение было спасено соседними 70-й и 175-й дивизиями. Они прочно удерживали свои позиции, а вводом в бой своих резервов закрыли прорыв. Моделю удалось угадать слабое место в советской обороне, но прямолинейная стратегия и своеволие Лемельзена свели на нет это открытие.

Однако мощный удар свежих танковых сил заставил советское командование подтянуть к полю боя свой последний подвижный резерв. К чести Рокоссовского, в своих мемуарах он не стал умалчивать об этом факте: «К исходу третьего дня сражения почти все фронтовые резервы были втянуты в бой, а противник продолжал вводить все новые и новые силы на направлении своего главного удара. Можно было ожидать, что он попытается бросить в бой все, что у него имеется, пойдет даже на ослабление своих частей на второстепенных участках фронта. Чем удержать его? И я решился на большой риск: послал на главное направление свой последний резерв — 9-й танковый корпус генерала С. И. Богданова, который располагался в районе Курска, прикрывая город с юга. Это было полностью укомплектованное соединение, наша надежда и гордость»[63]. Корпус был передан в 13-ю армию и подтянут в район Ольховатки. В случае прорыва немцев через «танковую высоту» на юг на их пути встал бы корпус С. И. Богданова.

Предпринятые на следующий день (8 июля) попытки немцев пробиться через Теплое успеха уже не имели. В ночь на 8 июля 70-й армии был вновь подчинен 19-й танковый корпус (как мы помним, ранее он был передан 2-й ТА для контрудара 6 июля). В свою очередь командующий 70-й армией генерал-лейтенант И. В. Галанин создал группу из 19-го танкового корпуса, 140-й стрелковой дивизии и 3-й истребительно-противотанковой бригады. «Армированная» танками оборона сдержала удар противника. Продолжение наступления на ольховатском направлении также принесло немцам только успехи тактического значения. Возросшие усилия в попытках прорваться в Поныри и на Ольховатку привели к возрастанию потерь 9-й армии за день до 3220 человек. Была, наконец, захвачена «танковая высота» — выс. 257, 0. Но это уже не имело никакого значения.

Активность авиации сторон 8 июля пошла на спад. 6-й воздушный флот выполнил 1173 самолето-вылета днем, 134 — ночью. 16-я воздушная армия ответила 913 самолето-вылетами днем и 173 — ночью. Советская дальнебомбардировочная авиация также несколько снизила активность, ограничившись 169 вылетами. Начиная с 9 июля ее участие в сражении на северном фасе было ничтожным.

В последние дни сражения на северном фасе Курской дуги все большее влияние на ход событий стала оказывать подготовка Западного и Брянского фронтов к наступлению против немецкой 2-й танковой армии. Г. К. Жуков вспоминал: «Еще в ходе описываемых сражений под утро 9 июля на командный пункт Центрального фронта мне позвонил И. В. Сталин и, ознакомившись с обстановкой, сказал:

— Не пора ли вводить в дело Брянский фронт и левое крыло Западного фронта, как это было предусмотрено планом?

— Здесь, на участке Центрального фронта, противник уже не располагает силой, способной прорвать оборону наших войск, — ответил я. — Чтобы не дать ему времени на организацию обороны, к которой он вынужден будет перейти, следует немедленно переходить в наступление всеми силами Брянского фронта и левым крылом Западного фронта, без которых Центральный фронт не сможет успешно провести запланированное контрнаступление.

— Согласен. Выезжайте к Попову и вводите в дело Брянский фронт. Когда можно будет начать наступление Брянского фронта?

— Двенадцатого.

— Согласен»[64].

К атакам на орловский выступ с севера готовились не только советские войска. Изучение событий на северном фасе дуги 9–12 июля у многих исследователей оставляет устойчивое впечатление имитации бурной деятельности. Армия Моделя уже 9 июля фактически прекратила свое наступление и постепенно готовилась к отражению советского наступления. Историк Франц Куровски прямо говорит: «Без консультаций с генерал-фельдмаршалом фон Клюге Модель приказал прекратить все атаки». Формально 9 июля было небольшой паузой перед возобновлением атак. Средством взлома обороны советских войск должны были стать новые соединения. Модель затребовал у фон Клюге не только 10-ю танкогренадерскую и 12-ю танковую дивизии, но и прибывающую из резерва 36-ю моторизованную дивизию. До их прибытия командующий 9-й армией мог обещать только атаки с ограниченными целями.