Ничего не имею против общего замысла книги «Кто украл мой сыр?», но к основной метафоре у меня есть претензии. В Концептуальном веке Азия и автоматизация, фигурально выражаясь, постоянно крадут наш сыр. Однако в эпоху изобилия наш лабиринт совсем не таков, каким он описан в этой книге.

Лабиринты бывают двух видов, в массовом сознании они часто смешиваются, хотя различия между ними огромны. Лабиринт первого типа (именно он описан в книге) – это множество разделенных и сбивающих с толку проходов, большинство из которых ведут в тупик. Когда вы заходите в него, ваша задача – выбраться оттуда и желательно как можно скорее. Лабиринт второго типа – это полосы для прогулок, расположенные в форме спирали. Когда вы заходите в такой лабиринт, то должны идти, пока не дойдете до середины, там остановиться, развернуться и пойти обратно по любой дорожке, которую сами выбрали. Лабиринты первого типа – логические головоломки, лабиринты второго – разновидность подвижной медитации. Лабиринты первого типа сбивают с толку, второго – помогают сосредоточиться. В лабиринте первого типа можно заблудиться, в лабиринте второго типа – забыться. Лабиринты первого типа требуют участия левого полушария, лабиринты второго типа – участия правого.

Сейчас в Соединенных Штатах более четырех тысяч общественных и частных лабиринтов. Их популярность растет; это происходит в силу множества причин, которые я уже рассматривал и в этой главе, и в других частях книги. «В эпоху, когда многие американцы в поисках духовного опыта и утешения смотрят поверх церковных кафедр, все больше людей заново открывают для себя лабиринты как путь к молитве, самоанализу и духовному исцелению», – пишет «Нью-Йорк Таймс»[231]. Их можно найти где угодно – на центральных площадях швейцарских городов, в пригородах Англии, в общественных парках от Индианы и штата Вашингтон до Дании, в университетах Северной Калифорнии и тюрьмах Южной Калифорнии, в культовых сооружениях, в Церкви Риверсайд на Манхэттене, в Национальном кафедральном соборе в Вашингтоне, в методистских церквях в Олбани, в Унитарианской церкви в Сан-Хосе и в синагоге в Хьюстоне[232]. Кроме того, лабиринты начинают появляться в больницах и других медицинских учреждениях. Например тот, что вы видите на фотографии на стр. 295, находится в Медицинском центре Бейвью при университете Джона Хопкинса в Балтиморе.

Этот лабиринт, по которому мне довелось недавно утром прогуляться, сложен из квадратных камней размером десять на десять сантиметров. Восемь концентрических кругов, образованных белыми камнями, близкими по размеру, окружают центральную зону примерно шестидесяти сантиметров в диаметре. На нескольких камнях по внешнему кругу выбиты слова: «Творить», «Верить», «Мудрость», «Доверять». Часто посетители выбирают одно из этих слов и повторяют его, как мантру, пока идут по кругу к центру. Я начал свою прогулку по этому лабиринту с того, что пошел налево и прошел внешний круг. Оглядевшись по сторонам, я увидел с одной стороны здания медицинского центра, а с другой – автомобильную парковку. И совершенно ничего трансцендентного. Ну и чувство было такое, словно я просто прошел по кругу. Поэтому я начал заново. Чтобы не отвлекаться, я смотрел себе под ноги. Я сосредоточился на двух изогнутых линиях, ограничивающих мою тропинку, и начал идти, причем как можно медленнее. Вокруг изгибались линии. И через какое-то время у меня возникло ощущение, что я еду на машине по длинному пустому шоссе. Мне не требовалось быть особенно внимательным, поэтому мой разум ускользнул в какое-то другое место, и это внезапно вызвало чувство покоя. Пережитые мною чувства (что, пожалуй, неудивительно) напоминали ощущения от курсов рисования (см. главу 6) и клуб смеха (см. главу 8). Этот опыт блокировал во мне Л-ориентированное мышление. «Лабиринт – лазейка для правого полушария, – говорит Дэвид Толзман, который оформил и создал лабиринт в университете Джона Хопкинса. – Пока левое полушарие сосредоточено на хождении по дорожке, правое полушарие получает свободу мыслить творчески».

Человек, который нанес больше всего лабиринтов на культурную карту мира, – доктор Лорен Артресс, англиканская священнослужительница из Церкви Благодати в Сан-Франциско. Несколько лет назад она посетила Шартрский собор во Франции, где в главном нефе по центру был выложен лабиринт диаметром в двенадцать с половиной метров. На момент ее визита лабиринт был заставлен стульями и не использовался уже двести пятьдесят лет. Артресс отодвинула стулья, прошла по лабиринту и принесла эту идею в Соединенные Штаты. Вдобавок она учредила миссию под названием «Verditas», обучающую церкви и другие организации создавать лабиринты и предоставляющую для их устройства все необходимое.

«Мы живем в таком левополушарном мире… А здесь мы имеем дело с абсолютно иным измерением, в котором нам надо освоиться, чтобы откликнуться на требования нового столетия», – говорит Артресс. Когда люди заходят в лабиринт, они «переключают сознание от линейного к нелинейному мышлению» и выпускают на свободу «глубинные, интуитивные, исконные элементы своего «я». Ничего подобного не происходит в лабиринтах первого типа, говорит Артресс. «Такой лабиринт позволяет человеку встретиться с новыми гранями своего „я“, отличающихся от обычного „с этим надо справиться“, „верю, что у меня все получится“». Даже очертания лабиринтов весьма показательны. «Круг – это архетип целостности, единство. Поэтому люди, заходящие в лабиринт, начинают мыслить свою жизнь как нечто цельное»[233].

«Мы не человеческие существа на духовном пути, мы духовные существа на человеческом пути».

Доктор Лорен Артресс, священно служительница англиканской церкви и энтузиастка лабиринтов

Сейчас лабиринты существуют примерно в сорока больницах и медицинских центрах. Во многом это связано с теми же причинами, по которым в медицинский мир стали проникать эмпатия и нарративная медицина. Все чаще признают, что аналитический подход к лечению, оставаясь абсолютно необходимым, становится недостаточным, и новые методы, которыми когда-то пренебрегали, видя в них пляски «нью-эйдж», действительно помогают пациентам поправляться. Именно благодаря целостному подходу лабиринт был создан в медицинском центре университета Джонса Хопкинса, одном из лучших в мире медицинских учреждений. Его устроители хотели сделать уголок, который могли бы посетить и пациенты, и их родственники, и медицинский персонал, чтобы «отдохнуть телом и душой». Похоже, они добились своей цели. У входа в лабиринт лежат две потертые тетрадки, в которых посетители лабиринта оставляют отзывы. Эти записи свидетельствуют: прогулки по нему дают чувство уединения и помогают в поисках смысла. Врачи и медсестры описывают свои прогулки по лабиринту после трудного и изматывающего рабочего дня. Родственники пациентов пишут, как они приходили сюда, чтобы помолиться, подумать и отвлечься, пока их родным делали операции. А еще в этих тетрадях есть трогательные истории, которые оставили сами пациенты – например, эта запись была сделана за несколько дней до моего посещения: