— А он и не отпустит вас просто так. Он попросит мою мать сварить одно из ее особых снадобий и слегка подкорректировать вашу память. У нее это хорошо получается — действует не хуже гипноза. За эти годы ей уже приходилось так поступать с парочкой госинспекторов. — Он не мог не заметить, как изменилось выражение лица Люсинды. Теперь девочка смотрела на него, как на инопланетянина, который явился из космоса, чтобы ею пообедать. — Люсинда? Тебя что-то огорчило в моих словах?

— Н-нет, — сказала она, усиленно мотая головой. — Нет, Колин. Продолжай.

У него не было времени разбираться в причинах такой резкой смены настроения. Он пытался вновь обрести контроль над событиями этой злополучной ночи. До новой встречи с Модесто ничто не должно нарушить его планы; с этой минуты на ферме не может быть ни волнений, ни потрясений.

Брат с сестрой настороженно смотрели на него, ожидая, что он скажет дальше. Пещерная девушка, которая едва не проломила ему голову, сидела рядом с детьми, напуганная и встревоженная. Что ж, не имея иного оружия, кроме собственного ума, Колин справился с неожиданными трудностями и вновь был на коне.

Он очень гордился собой.

Дядя Гидеон был, как всегда, в шлепанцах и купальном халате. Запах от него исходил такой, будто одежда пару дней провисела во влажной ванной, а на щеках красовалась трехдневная седая щетина. Впрочем, на его умственные способности это никак не повлияло: когда Тайлер закончил свой рассказ (а точнее, тщательно подготовленную Колином версию, в которой Тайлер был невинной жертвой Линии сдвига, а не нарушителем правил, без спросу вломившимся в хранилище), Гидеон довольно долго смотрел на него с нескрываемым подозрением. Тайлеру стоило немалых усилий выдержать этот взгляд.

Ему не нравилось, что Колин Нидл теперь отдает им распоряжения, но он был ужасно рад, что не пришлось никому рассказывать про дневник Октавио Тинкера и другие их с Люсиндой находки и открытия. Стоя под пристальным недоверчивым взглядом своего двоюродного деда, он был готов признать, что правда — это последнee, что он хотел бы раскрыть Гидеону Голдрингу.

— Да… вот это новости, — сказал наконец Гидеон, выпрямляясь в кресле. — Так значит, Линия сдвига снова активна — вызвала на несколько минут ледниковый период и извергла оттуда эту молодую женщину? Тебе повезло, Тайлер, что эти воплощения затронули тебя лишь косвенно. Нам всем повезло! Я не знаю, как бы оправдался перед твоей матерью, если бы мы потеряли тебя, а так — наша ферма получила новую работницу. — Казалось, его даже позабавила эта мысль, и он широко улыбнулся Тайлеру и Люсинде. — Но теперь вы оба знаете наш самый большой секрет! Вы должны быть польщены.

Тайлера слегка трясло.

«Польщены! Да я мог погибнуть! — думал он. Среди всей суматохи этот факт как-то ускользал от него до сих пор. — Ладно, может, я и сам во всем виноват, но им не мешало бы поставить предупреждающие знаки вокруг этой штуки!»

На кухне собрались почти все работники фермы. Пещерная девушка сразу же попала в добрые объятия Сары и ее помощниц, они отвели ее в ванную и переодели во что-то более подходящее для калифорнийского лета, чем ее тяжелые засаленные шкуры. Тайлер не мог поверить, что она действительно останется на ферме — очевидно, никто не спросил саму девушку, хочет ли она этого.

Как будто прочитав мысли Тайлера, Гидеон сказал:

— Итак, как мы назовем нашу новенькую?

— У нее уже есть имя — ее зовут Последняя.

— Что это за имя для современной юной барышни? — захихикал Гидеон. — Нет, мы назовем ее… я знаю как. Назовем ее Уула. Так звали девушку Алле-Опа из воскресных комиксов. По-моему, вполне подходяще для юной леди из палеолита.

Тайлер понятия не имел, о чем говорит этот выживший из ума старик, но он так устал, что на споры просто не осталось сил.

— Почему она больше не может говорить на нашем языке? — спросил он. — Когда я увидел ее в первый раз, мы хорошо понимали друг друга.

— Правильно, но она никогда и не умела говорить на нашем языке, — сказал Гидеон. — Пока ты находишься в пределах поля Линии сдвига, там идет, как бы это сказать, вроде как синхронный перевод. Вы обмениваетесь мыслями, и, несмотря на то что каждый говорит на своем языке и языки эти совершенно разные, вы без труда понимаете друг друга. Полагаю, это один из способов, с помощью которых поток времени защищает себя, и таким образом снижается вероятность катастрофы. Так предотвращаются парадоксы. — Гидеон оживился, эта тема явно доставляла ему удовольствие. — Если бы вы сидели на вершине Линии сдвига — разумеется, если предположить, что такое вообще возможно, — и в какой-то из дней там не было никакой активности, вы, возможно, и смогли бы понять друг друга снова, потому что в непосредственной близости обычно есть утечка энергии. — Он снова посуровел. — Но даже не думайте повторить это, юноша.

— Не буду, — сказал Тайлер. — Обещаю.

— Именно поэтому здесь плохо работают мобильные и даже обычные телефоны, как и прочие электронные приборы. Все из-за Линии сдвига. — Он покачал головой. — А юной Ууле просто придется выучить английский, как когда-то Саре, Рагнару и всем остальным. Не волнуйся, мы все это уже проходили.

— Значит, здесь все из прошлого? — спросила Люсинда.

Тайлер посмотрел на Рагнара и трех амигос, которые тихо разговаривали за столом неподалеку. Мистера Уоквелла нигде не было, Тайлер не мог этого не заметить. Как же ему теперь относиться к этому человеку, зная, что у него ноги козла? Такое и во сне не приснится.

— Из прошлого? Более или менее, — уклончиво сказал Гидеон, внезапно его лицо снова стало замкнутым. — Откровенно говоря, даже мой дед Октавио не знал в точности, как работает Линия сдвига, хотя изучал ее всю жизнь. Он верил, что она может открываться не только в других временах, а еще и в альтернативных вариантах Земли. — Он закусил щеку. — Пока что я наблюдал только временные расселины, но кто знает? Мы на переднем краю науки, о которой никто и не мечтал.

В голосе его прозвучала гордость.

— Тогда почему вы храните это в секрете? — спросила Люсинда. — Надо срочно пригласить сюда ученых со всего мира.

— Боже правый, дитя мое! Ты с ума сошла? — Гидеон выпрямился в кресле, как будто кто-то попытался украсть купальный халат прямо с его тощего тела. — Сюда приедут не ученые, а государственные чиновники. Они ничего не сделают для изучения этого явления, единственное, что их занимает, — как его использовать. Не исключено, что они даже решат изменить прошлое, кто знает? А тогда вся материя пространства и времени разрушится. Допустить сюда так называемые власти? Вот уж дудки.

— А вы что с ней делаете, дядя Гидеон? — спросила Люсинда. Тайлер был впечатлен. Он никогда не видел у сестры такого живого интереса к тому, в чем нет перерывов на рекламу и приглашенных знаменитостей. — Почему именно вы стали ответственным за такое большое… такое важное дело?