— А то коллежский секретарь Благонравный, — отвечал весело лохматый Кешка. — Он за то жалованье получает, чтоб нам про порядок зудеть и не дать себе с голоду помереть.

— А если я пройдусь по нему дубиной, проглотит он язык свой длинный? — спрашивал лукаво Петрушка и потрясал своим грозным оружием.

— Бей, не жалей! — отзывался Кешка. — А я похоронный марш сыграю, а то и плясовую, коли попросишь!

По мере того как шло представление, зрителей прибавлялось, толпа густела.

«Ну Петрушка, ну дает, бесов сын!» — раздавались одобрительные выкрики. А каждая весьма соленая шутка сопровождалась градом смачных замечаний. «Вот шельма! Вот окаянный!» — были самыми благочестивыми из тех, что витали над ярмарочной площадью и головами довольной публики. Даже калеки на время перестали голосить и, опираясь руками о заплеванную брусчатку, пытались подтянуть выше свои тела, чтобы рассмотреть, что происходит за спинами плотно сгрудившихся людей.

Наконец представление закончилось. Старик спрятал кукол в сундучок, раздвинул ширму и снял шляпу. Она быстро наполнилась медными и серебряными монетками и даже смятыми бумажками ассигнаций. Старик бережно высыпал их в большой кисет, поклонился и передал брыль Кешке. Мальчик принялся обходить тех, кто наблюдал за представлением со стороны. Павлик, чтобы привлечь его внимание, от нетерпения переступал ногами и махал своей шляпой. Ксения сделала ему замечание, но тот с негодованием посмотрел на нее, ведь он приготовил целый рубль для артистов.

Мальчик вскоре подбежал к ним, взял из рук Павлика рубль и склонился в поклоне, но произнес совсем не то, что от него ожидали:

— Барышня, остерегайтесь! Господин в черной шляпе пялился на вас все представление. У него рожа злобная! Берегитесь, кабы не привязались! Оне за вашей спиной…

Все это Кешка произнес почти одними губами и чрезвычайно быстро. В следующее мгновение он исчез в толпе. Ксения, помедлив секунду, оглянулась. И тотчас поймала взгляд рыжего громилы в нелепой шапке с помпоном. Рядом с ним стоял невысокий человек во всем черном. Она не успела рассмотреть его лица, потому что человек, заметив ее взгляд, что-то отрывисто бросил своему спутнику, и они стали протискиваться сквозь возбужденную толпу в сторону базарных рядов.

Ксения проводила их взглядом. Все вокруг сразу же потеряло свою прелесть. От незнакомцев исходила явная угроза. Она насытила воздух тревогой, и Ксении стало трудно дышать. Впервые в жизни она столь сильно испугалась, хотя эти мрачные типы не предприняли никаких действий, просто стояли и глазели на них. Но Ксения почувствовала, что проделывали они это не из простого любопытства, кажется, эти проходимцы следили за их коляской. И она припомнила, что уже видела их мельком, когда с Павликом дожидалась Наташу у конторы стряпчих, а после у дома Нежданова рядом с ними проехала пролетка, из которой виднелась похожая шапка с помпоном.

— Давай, Егор, живее, — заторопила она кучера, — поехали за барыней. Уже пора!

Павлик пытался возражать, требовал исполнить обещание покачаться на качелях, но Ксения, опять же впервые в жизни, весьма строго приказала ему замолчать и слушаться взрослых.

Князь Панюшев возвращался от Нежданова. Предводитель неважно себя чувствовал, но принял его любезно. Он был чрезвычайно рад новому знакомству, пригласил князя бывать у него чаще и с радостью принял его приглашение посетить Завидово в самое ближайшее время. Но после его рассказа, где князь живописал свой конфликт с графиней Изместьевой, помрачнел и заметил, что Наталья Кирилловна здесь не права, потому что дорога испокон века принадлежала князьям Завидовским. И, вздохнув, посетовал, что утратил с графиней доверительные отношения, когда столь опрометчиво посватался к ней.

— Поверьте, князь, я не преследовал каких-то дурных целей. Но не учел гигантскую разницу в возрасте. У этой женщины бешеный темперамент, и с моим сердцем… — Он удрученно махнул рукой. — Я опоздал почти на сорок лет. Но хороша, чертовски хороша! И поразительно умна! Думаю, во всей губернии не найдется ей достойной партии. Мало кому такая женщина по зубам! Очень и очень жаль, ведь графиня достойна счастья и настоящей любви. А я слишком поздно понял, что не в моих силах сделать ее счастливой.

— Вы поссорились с ней окончательно? — спросил князь, сделав при этом вид, что его очень интересует содержимое бокала.

Нежданов грустно и понимающе улыбнулся:

— Нет, мы не ссорились. Наталья Кирилловна очень деликатно мне отказала, но с тех пор стала крайне редко навещать меня, а я не могу позволить себе приехать в Изместьево, чтобы не вызвать нежелательных разговоров.

Он стоял возле окна, высокий, статный, с прямой спиной, что выдавало в нем бывшего военного. Не скажешь, что ему шел уже седьмой десяток. Юрий Леонидович Нежданов вполне мог еще составить счастье какой-нибудь сорокалетней вдовушке.

— Я не случайно задал этот вопрос, — признался князь. — Я слышал о вас много замечательных отзывов и поэтому позволил себе явиться к вам без приглашения. Меня очень беспокоит, что мы не можем найти общего языка с графиней. Эти баталии невыгодны прежде всего ей самой, но она артачится, не желает признавать очевидных вещей, делает все в пику мне…

— Вероятно, вы не с того начали, милый мой, — Нежданов грустно усмехнулся. — Кажется, здесь нашла коса на камень. И первым отступить придется вам, если вы не хотите обострения конфликта. Это поражение, уверяю вас, приведет к большей победе. Поверьте мне, старику, я знаю Наталью Кирилловну, она не столь безрассудна в своих поступках, и я удивляюсь, почему она до сих пор не приняла ваших предложений.

— Мало того, что не приняла, она слышать о них не желает, — сказал князь. — Каждая наша встреча только подбрасывает дров в костер.

Предводитель уездного дворянства очень внимательно посмотрел на него и покачал головой:

— Кажется, князь, мы проглотили с вами одну и ту же иголку! Только я уже излечился от этой хвори, а вам еще предстоит ею переболеть. Честно сказать, я вам не завидую!

— Вы считаете, что все бесполезно? — спросил князь, имея в виду не только благополучное разрешение конфликта.

— Кто его знает? — Юрий Леонидович улыбнулся и отошел от окна. — Я, пожалуй, соглашусь выступить вашим посредником. Надеюсь, графиня не отклонит мою кандидатуру. — Он кивнул на окно. — Тем более что она только что подъехала к дому. Видно, и впрямь дела закрутились нешуточные, если она сорвалась из имения, когда там множество дел. Даже сестру прихватила и сына.

Князь бросился к окну и отвел штору. Графиня Изместьева выходила из коляски, которая остановилась близ его экипажа. Григорий Панюшев беспомощно посмотрел на хозяина:

— Мне не хотелось бы встречаться с графиней. Как мне уйти незаметно?

Нежданов понимающе кивнул головой и, заговорщицки подмигнув гостю, позвонил в колокольчик. Через мгновение князь покинул кабинет предводителя. Дюжий лакей вывел его через черный ход и проводил к коляске. Григорий в последний раз посмотрел на окна и вздохнул. Впервые в своей жизни он потерял присутствие духа и спасся бегством от женщины. И впервые переложил свои заботы на плечи другого, малознакомого человека.