в эту тему, придется рассказать другую историю. На сегодня хватит с вас одной. Вторую расскажу, когда в следующий раз встретимся.

И вот Дженис снова вспоминает Шахерезаду: заманивать обещанием новой истории – это так в ее духе! Будь здесь миссис Би, посмеялась бы от души.

– Ваша очередь. Я с вами историей поделился, а теперь вы расскажите мне свою.

Юэн улыбается ей и даже не догадывается, какой эффект произвели его слова.

Только опустив взгляд на собственные руки, Дженис замечает, как крепко сцеплены ее пальцы. Кажется, будто одна рука отчаянно хватается за другую, пытаясь избежать падения в пропасть. Но разве это поможет? О чем Дженис только думала? Ее ногти глубоко вонзаются в кожу, однако она соскальзывает в бездну.

Но вдруг слова Юэна, будто спасательная сетка, прерывают ее падение.

– Извините, Дженис. Вам вовсе не обязательно говорить о себе. Просто выберите какую-нибудь историю из своей коллекции и расскажите мне ее. Как вам такой вариант?

Дженис глядит на книгу на столе, и это ее успокаивает. Она мысленно просматривает свою библиотеку. У нее есть немало историй, действие которых происходит во время Второй мировой войны. Дженис надеется, что Юэн не станет возражать, если она изложит историю так, будто читает вслух сборник сказок. В той же манере она рассказывает свои истории миссис Би, это поможет ей меньше нервничать.

Дженис начинает:

– Это история об итальянце, который узнал секрет того, как выводить плесень практически с любых поверхностей. – Дженис добавляет: – Каждая хорошая уборщица это оценит.

Она шутит, чтобы убедить Юэна, а заодно и себя, что у них опять все нормально: уборщица и водитель автобуса просто сидят в пабе, обсуждая книги и истории.

– Во время Второй мировой войны итальянца отправили сражаться в Африку, но солдат из него получился неважный: до войны он учился на плотника, и это ремесло ему давалось намного лучше. Его быстро взяли в плен и отправили в Англию, в лагерь для военнопленных в Озерном крае[13]. Оттуда его посылали на работы на местные фермы и в окрестные леса. Итальянец чувствовал себя предателем родины, но полюбил те места. Ему нравились холмы, в зависимости от погоды и времени суток менявшие цвет, словно хамелеоны, и деревья, шептавшиеся с ветром. И люди, которых он встречал, ему тоже нравились: фермеры, деревенские жители, лавочники, даже тюремные надзиратели. А они, в свою очередь, по-доброму относились к нему. Итальянец был из тех, кто везде находит друзей. Подружился он и с другими итальянскими заключенными, и некоторые из них так же, как и он, думали, что лишились дома, а на самом деле обрели его в Англии.

Но больше всего итальянца любили те, кто его не видел, – дети. Нет, они, конечно, встречали его по пути в школу и замечали его на склонах холмов, когда он пас овец. Но ребята не видели, как он трудился над подарками, которые оставлял для них в лесу. Они не знали, что это он вырезал для них деревянных зверушек из старых пней и бревен. Дети видели только барсуков, лис и зайцев, словно по волшебству появлявшихся в лесу, чтобы поучаствовать в их играх.

Когда война закончилась, начальник лагеря попросил итальянца помочь найти работу заключенным, которые тоже хотели остаться в Англии. К тому времени итальянец знал всех, кому нужны работники, вдобавок ему одинаково доверяли и соотечественники, и местные жители. Этим он и занялся, причем весьма успешно, как потом оказалось, даже слишком успешно. Не прошло и месяца, а он уже нашел для всех бывших заключенных подходящие места. Однако при этом он совсем забыл о себе: для него самого работы не хватило. Уезжать он не хотел, ведь теперь он считал Озерный край своим домом, поэтому итальянец каждый день искал в газете объявления: вдруг найдется вакансия, которую он сможет занять? Наконец ему попалось одно объявление: производители чистящих средств «Клинизи» искали продавцов. Итальянец ничего не смыслил в уборке, а про новую серию чистящих средств «Клинизи» даже не слышал, однако на объявление он откликнулся и работу получил. Вскоре он научился очищать подошву утюга от липкого налета, а плесень мог вывести практически откуда угодно. Учился итальянец быстро.

В новой работе ему больше всего нравилось то, что он путешествовал по своим любимым местам и общался с людьми. Многие покупатели приглашали его в дом выпить чайку, особенно те, кто жил уединенно и по много дней не видел людей. Итальянец рад был составить им компанию, да еще и помогал по хозяйству, а в домах у них воцарилась прежде не виданная чистота. А одна старушка, к которой он наведался, была очень дряхлой: превосходные продукты «Клинизи» она у него купила, но воспользоваться ими по назначению ей было не под силу, поэтому он устроил для нее демонстрацию и отдраил весь дом сверху донизу. А на следующей неделе он вернулся и провел еще одну демонстрацию. Еще через неделю он показал, как повесить обратно упавший карниз. А потом наглядно продемонстрировал, как починить прохудившуюся крышу.

Когда старушка умерла, оказалось, что она завещала свой дом и землю итальянцу. Там он и жил до самой своей смерти, то есть до восьмидесяти пяти лет. Люди в округе всегда говорили, что дом итальянца – самый чистый во всей долине.

Словно очнувшись, Дженис оглядывается по сторонам. Она как будто не ожидала увидеть деревенский паб. Но еще большей неожиданностью для нее становится то, что Юэн перестал поглаживать переплет библиотечной книги и взял Дженис за руку.

Глава 28. Никаких письменных свидетельств

Дженис на чердаке у Фионы: хозяйка показывает ей недавние обновления в кукольном домике.

– Ну, что скажете? – спрашивает Фиона.

– Просто чудесно! Вот только почему…

– Почему сырный магазин?

Дженис кивает. Джебедайя Джури, тот самый, который гробовщик, съехал, и новая вывеска гласит: «Фиона Джури», а дальше, там, где золотой краской было выведено слово «гробовщик», – пустое место.

– Мне нравится представлять себя хозяйкой сырного магазина еще с тех пор, как мы с Джоном ездили на выходные в Бат и я нашла там просто очаровательный магазинчик.

Внизу, где раньше стояли гробы, появились шкафы и столы, на которых лежат круги и треугольные кусочки сыра. А на столике поменьше Дженис заметила миниатюрный кассовый аппарат и золотистые весы.

– Подумываю о том, чтобы добавить в ассортимент колбасы и выпечку. Вот определюсь – и закончу надпись на вывеске. Как вам название «Фиона Джури. Деликатесы»? Неплохо звучит?

– Поставьте снаружи столики и стулья, будете подавать кофе