– Мне надо возвращаться в Лондон, Зизи.

– К Джулиану Ишервуду? Как вы можете вернуться к Джулиану, после того как побывали здесь?

– Не могу же я все время быть здесь.

– Конечно, можете.

– Могли бы вы по крайней мере сказать, куда мы направляемся?

– Это сюрприз. Одна из наших маленьких традиций. Будучи почетным капитаном, я выбираю место назначения. И держу это втайне от всех остальных. Мы планируем завтра зайти на Гранд-Тёрк. Если захотите, можете сойти на берег и походить по магазинам.

В этот момент появился Хассан, протянул Зизи телефон и прошептал что-то ему на ухо по-арабски, чего Сара не могла понять.

– Извините, Сара. Я должен ответить на этот звонок. – И с этими словами он нырнул в комнату для совещаний и закрыл за собой дверь.

На следующее утро она проснулась в полной тишине. Вместо того чтобы полежать, она тотчас вскочила и, выйдя на палубу, увидела, что они бросили якорь в Кокберн-таун. Она позавтракала у себя в каюте, связалась с Кьярой в Лондоне, затем попросила команду дать ей лодку, чтобы съездить в город. В половине двенадцатого она вышла на корму и обнаружила дожидавшегося ее Жан-Мишеля в белых бермудах и черном свитере.

– Я вызвался сопровождать вас, – сказал он.

– Но мне не нужен сопровождающий.

– Никто не выходит на берег без охраны, особенно молодые женщины. Таковы правила Зизи.

– Ваша жена идет с нами?

– К сожалению, Моника сегодня утром неважно себя чувствует. Похоже, что-то не то съела за ужином.

Они в молчании проделали путь до пристани. Жан-Мишель умело причалил и последовал за Сарой по торговой улице порта, пока она занималась покупками. В одной лавочке она выбрала два сарафана и новое бикини. В другой купила сандалии, пляжную сумку и солнцезащитные очки вместо тех, что потеряла накануне во время «скачек». Затем она зашла в аптеку за шампунем и лосьоном для тела, а также люффой, чтобы счистить с плеч сожженную солнцем кожу. Жан-Мишель настоял на том, чтобы заплатить за все одной из кредитных карточек Зизи. Когда они возвращались на лодку, мимо прошла Римона, сделав вид, что не видит их из-за больших солнцезащитных очков и широкополой соломенной шляпы. А в малюсеньком баре у пристани Сара заметила вроде бы знакомого мужчину в белом котелке и солнцезащитных очках, который сидел, мрачно уставившись в бокал с коктейлем и веселеньким зонтичком. Только вернувшись на «Александру», она поняла, что это был Габриэль.

Когда на другой день она позвонила в Лондон, Джулиан ненадолго подошел к телефону и спросил, когда она собирается возвращаться. Через два дня он это повторил, но на сей раз в его голосе чувствовалось заметное волнение. В тот же день Зизи позвонил Саре в каюту.

– Не зайдете ли вы ко мне в кабинет? Я полагаю, нам пора поговорить.

И он положил трубку, не дожидаясь ответа.

Сара постаралась выглядеть как можно профессиональнее – белые брюки, желтая блуза с длинными рукавами и сандалии без каблуков. Она подумала было немного подгримироваться, а потом решила, что трудно улучшить то, чего за неделю добилось карибское солнце. Через десять минут после звонка она вышла из своей каюты и направилась вверх, в кабинет Зизи. Он сидел за столом для совещаний с Даудом Хамзой, Абдулом и Абдулом, а также герром Верли. Они дружно встали при появлении Сары, затем собрали свои бумаги и без единого слова вышли. Зизи жестом предложил Саре сесть. В противоположном конце комнаты на большом плоском телевизоре беззвучно мелькали кадры по каналу «Аль-Джазира»: израильские солдаты разрушают дом смертника, а его мать и отец плачут перед камерами. Зизи с минуту смотрел на экран, потом повернулся к Саре.

– Я вложил десятки миллионов долларов в Палестинские территории и дал им еще миллионы на благотворительные цели. А теперь израильтяне разбивают все в клочья, тогда как мир безучастно смотрит и ничего не предпринимает.

«А где было осуждение мира вчера, – подумала Сара, – когда на улице Тель-Авива лежало двадцать два обугленных и раздробленных тела?» Она опустила глаза на свои руки – на золотой браслет Зизи и на часы Зизи от Гарри Уинстона – и ничего не сказала.

– Но давайте поговорим о более приятном, – сказал Зизи.

– Пожалуйста. – Она подняла глаза и улыбнулась. – Вы собираетесь сделать мне экстравагантное предложение работать на вас.

– Я собираюсь?

– Да, собираетесь.

Зизи, в свою очередь, улыбнулся.

– Образовалась вакансия в нашем отделе искусства. – Улыбка исчезла. – Неожиданно, но тем не менее. Я хотел бы, чтобы вы ее заняли.

– В вашем отделе искусства?

– Извините. Так мы называем различные направления нашей деятельности. Хассан является начальником отдела связи. Мансур ведает отделом поездок. Герр Верли – банкир. Мистер бин Талаль…

– Ведает безопасностью.

– Совершенно верно.

– А кто возглавляет ваш отдел искусства?

– В данный момент я. Но я хотел бы, чтобы вы заняли это место.

– А как же Эндрю Мэлон?

– Эндрю Мэлон больше у меня не работает. – Зизи какое-то время поперебирал свои четки. Затем глаза его снова обратились на экран телевизора, и, заговорив, он продолжал на него смотреть. – Предполагалось, что по моей договоренности с Эндрю он работает исключительно на меня. Я щедро оплачивал его услуги. За это он должен был давать мне советы без какой-либо заинтересованности с его стороны. Как выяснилось, Эндрю многократно предавал меня. Последние несколько лет он брал деньги у меня и у тех, у кого я покупал, что являлось вопиющим нарушением нашего соглашения. Среди торговцев и коллекционеров, плативших Эндрю в нарушение подписанного им договора, был и Джулиан Ишервуд. – Он посмотрел на Сару. – Вам что-либо было известно об этом?

– Нет. И мне очень жаль, если такое было.

– Я вам верю. Эндрю наверняка заставил Джулиана поклясться держать это в тайне. Он тщательно прикрывал свое двурушничество. На свою беду, он не смог скрыть свидетельства предательства на своем банковском счете. Там мы это и обнаружили. – Он снова бросил взгляд на телевизор и насупился. – Сфера вашей деятельности будет шире, чем была у Эндрю. Вы не только будете помогать мне в приобретении произведений искусства, но также отвечать за состояние и сохранность коллекции. Я намереваюсь одалживать мои картины европейским и американским музеям для улучшения отношений в области культуры между моей страной и Западом. Поскольку вы были куратором, вы идеально подходите для ведения подобного рода дел. – Он с минуту смотрел на нее. – Интересует вас такое положение?

– Интересовало бы, но…

– …но вы хотели бы обсудить гонорар и вознаграждения, прежде чем давать мне ответ, что я вполне понимаю. Не возражаете, если я спрошу, сколько Джулиан платит вам сейчас?

– Вообще, я думаю, возражу.