– Гммм… если вы рассматриваете данную проблему именно под таким углом зрения, то, пожалуй, вы и сами уже должны сообразить, где следует искать основную точку приложения сил этого самого неуловимого агента гальзианской разведки… – с легкой усмешкой проговорил Верховный жрец, внимательно наблюдая за своим собеседником.

– Не совсем понимаю, к чему вы клоните? – удивленно приподняв брови, задал вопрос граф Мильке, прилагая немалые усилия, чтобы сообразить скрытый смысл сказанного Верховным жрецом.

– Ну, как же?! Кому как не вам следует знать, что миром правят не законы и правила, а знаки и символы. Вот и задумайтесь, кто и что формирует знаки и, символы и тогда сразу поймете, где скрываются смыслы.

– Религия и наука? – после непродолжительного молчания сделал предположение граф Мильке, начиная кое-то понимать, куда клонит его собеседник.

– В каком-то смысле да, но если рассматривать вопрос глобально, то, разумеется, нет, не религия, не наука и даже не те, кто делают из науки религию и соответственно, наоборот, лишь используют искусство в своих целях, хотя и не только они. Искусство направлено на эмоции человека, на его скрытые фантазии и желания, во многом это воздействие на подсознательное, как отдельно взятого человека, так и отдельно взятых страт, обществ и даже целых народов. Именно искусство транслирует скрытые смыслы, которые воздействуют на людей и в этом его истинная сила. Именно по этой причине интересующий нас обоих персонаж следует искать в богемной среде, но не высшего света, там его не будет точно, так как эта среда давно находится на содержании империи, да и частные благотворители с удовольствием на эту публику раскошеливаются. У каждого из них, конечно, для этого свои личные причины имеются, но главное – это все же потакание своему личному тщеславию…

– Мне это хорошо известно, – нехотя буркнул граф Мильке, – вот только почему вы исключаете богемные круги высшего света, никак не пойму.

– Богеме из высшего света, как и их окружению, нет никакого резона что-либо менять, они и так находятся на вершине пищевой цепочки и в сущности, именно они тем или иным образом контролируют социальные лифты для творчески одаренных людей. Они его контролируют хотя бы по той причине, что это приносит им деньги как со стороны тех, кого они продвигают, так и со спонсоров и государства. Тем самым они себя выводят за рамки внутриконкурентной борьбы и в результате продолжают скакать на сцене, хотя с них давно песок от старости сыплется, а молодые и одаренные остаются не у дел. Примеры приводить не буду, вы и так о них и без меня немало наслышаны… Нет, они не заинтересованы ни в каких изменениях, а вот активная молодежь из закрытых клубов, где созревают различные субкультуры, как раз самое то, искать следует как раз именно в этой среде. Именно в таких вот местах и произрастает протестный потенциал, с самого начала это небольшая группа единомышленников, а потом из такой вот субкультуры легко, вложив деньги, сделать модное течение. Как правило, государство таких вот бунтарей и подсаживает на славу и деньги, но бывает, когда на это закрывают глаза, и вот тогда жди беды, пусть и далеко не сразу, но тем не менее… Именно по этой причине такие вот творческие люди и получают откуп, в первую очередь это, конечно, касается художественных руководителей театров и режиссеров, а также новомодного синематографа. Таким образом и блокируется распространение неугодных смыслов, распространяемых знаками и символами, так обстоит дело во всех без исключения государствах, по сути это политика искусственного снижения пассионарной энергии. Если я ничего не путаю, то, по всей вероятности, некто задумал весьма любопытную, я бы даже сказал, гениальную комбинацию, как раз таки бьющую по этой, в общем-то, стандартной схеме, и это реально опасно. Грубо говоря, противная сторона в эту стандартную схему внедряется и тем самым идет от противного, повышая пассионарную энергию, но таким образом, чтобы она была реализована на противодействие верховной власти и той части элиты, кто на данный момент держит власть.

– Я вас понял, Валентин, мы займемся этим вопросом вплотную, хотя у меня возможностей не так-то и много, а уж с проверенными и надежными людьми так и вообще полный швах, но ничего, как-нибудь справимся, как вы понимаете, дело очень непростое, – проворчал граф Мильке, пребывая в крайне задумчивом состоянии, все то, что он услышал в кабинете Верховного жреца, требовало серьезного осмысления, хотя бы по той причине, что он о таких вещах раньше никогда не задумывался, все это было для него внове. – В общем, я вас услышал, буду на следующей нашей встрече точно в обозначенное время.

Попрощавшись с Верховным жрецом, граф Мильке в глубокой задумчивости покинул кабинет, спустя пару минут погрузился в салон представительского лимузина и дал распоряжение ехать в центральный аппарат возглавляемого им третьего департамента тайной полиции. Все время, пока машина вальяжно ехала по дороге, граф напряженно размышлял, все то, что он услышал из уст Верховного жреца, требовало особого подхода. Если действительно подтвердится, что внедренный агент работает на этом уровне, то больших проблем было никак не избежать…

Алексей сидел и устало наблюдал в окно, как сильный ливень заливает всю округу. Делать ничего не хотелось, за последние две недели они с напарником работали без выходных по двенадцать часов, лишь изредка останавливаясь, чтобы передохнуть. Они готовились к предстоящей операции со всем тщанием, предоставленный штаб-майором общий план их дальнейших действий скорее был простейшей план-схемой, где имелись лишь общие схемы, детали приходилось вырабатывать самостоятельно буквально на ходу. Хорошо хоть штаб-майор выдал деньги, которых должно было хватить как раз на первое время, после чего они должны были перейти на… самоокупаемость…

– Что думаешь, Леха? – подойдя вплотную, негромко поинтересовался Иван, наблюдая, как его напарник меланхолично смотрит в окно, из которого хорошо было видно отстроенную крепость, фактически способную выдержать артиллерийский обстрел средней интенсивности. Для чего это потребовалось баронессе, ни Алексею, ни Ивану было непонятно, но спорить с ней не хотелось, да и задерживаться они здесь не собирались, но, несмотря на это, баронесса с Ольгой обустраивались здесь всерьез и надолго, с размахом, так сказать…

– Да так… никогда себе даже представить не мог, что когда-нибудь буду участвовать в вооруженных налетах, – нехотя отозвался Алексей и, глубоко вздохнув, перевел свой взгляд на своего напарника и добавил:

– Непривычно как-то, не то что бы я был каким-то уж законопослушным человеком, но все же вооруженный налет – это нечто для меня запредельное, но ведь и деваться нам совершенно некуда.

– Не бери в голову, чихня это все, главное выполнить все условия нашего договора и свалить куда подальше, баронесса эта и ее подружка меня уже, честно говоря, достали, так что куда лучше в рейдах пропадать подолгу, чем с этими мымрами упертыми жить под одной крышей. Хотя, конечно, они мне ничего плохого не сделали, но все равно мне в их присутствии ощущается не очень-то комфортно, – хмыкнув, проговорил Иван и, ободряюще похлопав напарника по плечу, задал вопрос: – Штаб-майор дал целый список подлежащих разграблению усадеб, с кого начнем?