Амалия оглянулась на пруд, на кусты сирени, на которых они нашли оправу от ожерелья, и улыбнулась.

–Умно, – сказала она скорее себе самой, чем Билли. – Очень умно.

Баронесса показала полицейскому пропуск, который ей дал комиссар, и вместе с Билли беспрепятственно покинула владения графа Вермандуа. Мороженое в вазочке совсем растаяло. Убедившись, что они отошли достаточно далеко от замка и никто их не видит, Амалия сунула пальцы в вазочку и извлекла оттуда сверкающий розовый камень.

–План номер два провалился, – сказал Билли, на которого происходящее на его глазах бесчинство и попрание всех законов права собственности не произвело ровным счетом никакого впечатления.

–Я знаю, – согласилась Амалия, пряча камень в карман. – Но всегда остается в запасе план номер три.

–Но послушайте! – Голос Леона Улье звучал сердито. – Честное слово, здесь какое-то недоразумение!

–А я так не считаю, – хладнокровно отозвался комиссар Папийон. – Вы по приметам похожи на человека, которого мы ищем. Вор явно неплохо ориентировался в замке, а вы, как мы установили, несколько раз побывали в нем, когда приносили управляющему плату за право удить рыбу. Костюм, который мы нашли, по размеру вполне вам подходит. Кроме того, вы удивительно ловко сумели подружиться с инспектором Гиваршем, который выболтал вам все, что знал о камне, о торжестве в замке и…

–И не только это, – фыркнул Леон. – Он еще сказал мне, что находится поблизости, так как ожидает, что бриллиант могут украсть. Ну и на что, по-вашему, это похоже? Допустим, я вор и знаю, что меня ждут на месте преступления, так неужели я все равно пойду на дело? Да для подобного надо быть сумасшедшим!

–Валевский вовсе не сумасшедший, – возразил Папийон, – а, напротив, очень дерзкий и сообразительный малый. Что, если он все рассчитал? Он ведь отлично знал, что в запасе у него всего несколько минут до того, как пропажу обнаружат. Он украл ожерелье, бросился к выходу из замка, на ходу снимая бороду и маскарадную одежду, быстро вытащил камень из оправы, от которой избавился, потому что она могла его выдать: она слишком массивная, а камень спрятать гораздо легче. Но он понимал, что далеко не уйдет, потому что некоторые из гостей сразу же бросятся в погоню. И тогда господин Валевский, – произнося последние слова, инспектор смотрел прямо в глаза Леону, – возвращается на прежнее место и вновь превращается в прилежного рыболова. Браво, сударь! Вы смогли одурачить баронессу Корф и ее спутника, но меня вам одурачить не удастся.

–Ваши умозаключения впечатляют, – отозвался Леон с раздражением, – но меня зовут не Валевский, а Леон Улье, я пишу статьи для газет, и мои бумаги в полном порядке. Я живу в Париже, я не вор, а честный рыболов, и я понятия не имею, куда этот болван граф мог деть свой бриллиант. Может, он сговорился с женой, чтобы получить деньги от страховой компании за пропажу камня? И вообще с меня хватит, я хочу вернуться к себе в гостиницу. Мне надоело сидеть тут на берегу. Ваши коллеги распугали всю рыбу!

–Хорошо. – Папийон вздохнул и кивнул помощникам. – Обыщите его, ребята, да хорошенько.

–Ради бога, – презрительно буркнул Леон. – Только не взыщите, если я напишу потом для газеты заметку о полицейском самоуправстве!

–Валяйте, – равнодушно отозвался комиссар, которому за всю его жизнь пришлось услышать столько угроз, что возможное упоминание имени в негативном аспекте в прессе совсем не произвело никакого впечатления. – И не забудьте: фамилия Папийон пишется, как «бабочка»[10]. В точности так.

И помощники Папийона принялись за дело. Они осмотрели, обыскали, обшарили Улье с ног до головы, залезли в каждый кармашек, заставили его снять обувь и простучали даже каблуки в поисках возможного тайника. Затем полицейские перерыли ведро рыболова, ощупали пойманную рыбу и проинспектировали даже коробки с червями. Тщетно: бриллианта королевы Клод нигде не было.

–Я могу идти? – угрюмо спросил Леон, которого унизительный досмотр привел (что вполне естественно) в самое скверное расположение духа.

Комиссар, не отвечая, оглядывал берег.

–И все-таки чудес не бывает, – пробормотал он себе под нос. – Марсель! Если бы у тебя был бриллиант величиной с орех, куда бы ты его дел?

–Не знаю, – честно ответил Марсель, парень, у которого каждый кулак был величиной с детскую голову. – Но я бы такой камушек точно не стал отпускать далеко от себя.

–Верно, – согласился Папийон. Взгляд его упал на удочку Улье, прислоненную к большому камню. Поплавок удочки болтался где-то под водой, и его не было видно. – Марсель, дай-ка мне удочку…

–Зачем? – нервно спросил Леон.

–Вы же сами сказали, что мои коллеги распугали вам всю рыбу, – пояснил комиссар. – Все равно вы собрались уходить, и удочку надо будет вытаскивать… Ну что там, Марсель?

–Зацепилась за что-то, патрон! – прокричал Марсель, сражаясь с удочкой. – Сейчас!

Леон помрачнел и отвернулся.

–В самом деле, как просто, – задумчиво заметил комиссар Папийон, закуривая папиросу. – Парня мы обыскали, его вещи обыскали, а ведь никто бы так и не догадался посмотреть, что находится на другом конце удочки, который не видно в воде.

–Вам бы романы писать… – со злостью выпалил Улье.

Он стоял нахохлившись, и в профиль было заметно, как он сердито оттопырил нижнюю губу. В то мгновение репортер более всего был похож на обиженного школьника. Папийон посмотрел на него и улыбнулся в усы.

–Готово, комиссар! – крикнул Марсель.

–Ну и рыба… – проворчал второй помощник.

Потому что на другом конце удочки болтался не розовый бриллиант королевы Клод, о нет! Там был лишь грязный, мокрый, старый башмак, покрытый тиной. Марсель не без труда отцепил его от крючка и на всякий случай тщательно исследовал. Папийон поглядел на лицо Леона и отвел глаза.

–Ну что? – спросил комиссар.

–Ничего, патрон! – ответил Марсель. – Башмак, и больше ничего!

Папийон вздохнул, вытащил изо рта папиросу, скомкал ее и швырнул себе под ноги.

–Ладно, – вздохнул полицейский устало. – Пошли отсюда, ребята… Вы свободны, месье.

–Я могу идти? – пробормотал Леон.

–Да.

И, не сказав более ни слова, даже не извинившись, комиссар Папийон повернулся к нему спиной и зашагал прочь в сопровождении своих помощников.

Маленький поезд, пыхтя и пуская клубы дыма, подкатил к вокзалу, сипло засвистел и остановился. Амалия подняла голову от книги, которую читала, и поглядела на вокзальные часы.

–Это другой поезд, – бросила она Билли, который сидел возле нее и от нечего делать играл жилетной цепочкой. – Наш будет через двадцать минут.