— Однажды, когда я… — неторопливо начал рассказ Дрейгар, но неожиданно его перебил Хруч.

— У меня тоже есть история! — заявил ученый, у которого после кружки-другой вдруг развязался язык.

— Пусть говорит! — кивнул торговец. — Послушаем, что расскажет этот чудак.

Хруч оглядел компанию и, дождавшись, пока все умолкнут, с достоинством отхлебнул из своей кружки.

— Конечно, в отличие от других, я не так много путешествовал, — спокойно признал он. — Большую часть жизни прожил на одном месте. Мне и моим коллегам не позволяли никуда выходить… Но нас несколько раз возили в Гортенц. Научные командировки. По две-три недели мы ходили под парусом, изучая состав газа и дно Мути.

Так вот, однажды как-то в середине осени мы отошли далеко от берега и попали в сильный шторм. Корабль кидало как щепку, а вспенившаяся Муть совершенно сбила нас с курса. Ближе к вечеру один из насосов вышел из строя, в правом отсеке появилась пробоина, а четверых человек выбросило за борт. Известно, что Муть никогда не отдает назад того, что ей удалось проглотить. У человека, оказавшегося за бортом, нет никаких шансов. В Мути нельзя ни плавать, ни даже держаться на поверхности. Человек падает, пока не расшибется о дно.

Еще слава богу, что, когда образовалась пробоина, не проскочило никакой искры — иначе бы сжиженный водород взорвался, и корабль взлетел на воздух. Никто бы не уцелел. А так — корабль лег на один борт, и был объявлен аврал: спасайся, кто может. Я оказался в центральном отсеке, который целиком погрузился в Муть. Двери заклинило, корабль едва держался на плаву. Единственной надеждой на спасение для людей, оставшихся на верхней палубе, — было как можно скорее отсоединить наш отсек, сбросить его, как ненужный балласт, на дно, и, тем самым удержав судно на плаву, добраться до берега. В центральном отсеке нас было пятеро. Механик, помощник боцмана, двое ботаников и я. Через некоторое время мы услышали грохот, словно кто-то пытался распилить или разбить металлические конструкции. Догадавшись, что наш отсек хотят сбросить на дно, мы обмерли от ужаса.

И тут мы начали ломать верхнюю обшивку, надеясь выбраться наружу. Но у нас не оказалось никаких инструментов, а голыми руками это сделать, конечно, было невозможно. Одна мысль о том, что мы вот-вот отправимся на дно и, если не разобьемся при падении, погибнем от удушья, могла свести с ума. К счастью, немного погодя механик догадался, что грохот снаружи означал совсем другое: наши товарищи еще надеялись вызволить нас из ловушки, пытаясь вскрыть обшивку или один из люков.

Представьте себе, мы оказались заперты в небольшой каюте. Корабль перевернулся на бок. Один иллюминатор смотрел в небо, а другой — в мрачные глубины Мути. К тому же судно не переставая швыряло из стороны в сторону. Через верхний иллюминатор мы видели, как матросы лазают по мачтам и натягивают защитные маски. Но и у них не было необходимых инструментов, чтобы вскрыть люки. Из смежного отсека также доносились приглушенные крики. Там тоже кипела отчаянная работа. Люди, как могли, пытались освободиться из заточения.

Начало смеркаться. Ветер усиливался. Скоро те, кто находился над нами, отчаялись и отказались от попыток вызволить нас. Было очевидно, что это им не под силу. Они простучали нам, что с рассветом попробуют возобновить работу.

Между тем ночью Муть начала слегка фосфоресцировать. Сквозь нижний иллюминатор в наш отсек полилось ровное желтоватое сияние. Верхний же иллюминатор, напротив, совершенно почернел. Странное ощущение. Словно весь мир перевернулся с ног на голову. Словно небо и земля поменялись местами, и желтая луна теперь светила снизу.

Отсек сохранял герметичность. Следовательно, воздуха нам должно было хватить на несколько часов. Мы решили поскорее улечься спать, так как во сне дыхание замедляется и потребление организмом кислорода значительно снижается. Около полуночи ветер вдруг утих, и на Мути установился полный штиль.

Я лежал на животе и смотрел в иллюминатор. Вдруг я заметил внизу какой-то предмет. Сначала я подумал, что это просто осколок одного из затонувших суденышек, который тащит сквозь Муть течением. Время от времени мы натыкались на подобные жалкие развалины, которые на веки вечные сделались добычей океана. Но сейчас это было нечто другое. Это был целый корабль. И притом весьма внушительный по своим размерам. Более того, явно двигавшийся определенным курсом. Я вскочил и позвал остальных.

Мы еще надеялись, что это какая-то оптическая иллюзия или что остов какого-то судна гонит по придонной реке или озеру, и оттого создается впечатление, что он идет самостоятельно. Корабль двигался по кругу глубоко под нами, и из-за густого тумана мы не могли разглядеть никаких подробностей.

Конечно, люди всегда пытались сконструировать судно, которое могло бы передвигаться в глубине Мути. Но эти попытки всегда оборачивались катастрофами. К тому же корабль, который появился под нами, был самым обычным «надводным» судном. Он шел на полных парусах, а на мачте развевался флаг. Это могло означать только одно: перед нами возник один из кораблей-призраков, о которых ходило столько легенд. Парализованные ужасом, мы не могли оторвать от него глаз. А еще немного погодя мы различили на палубе силуэты матросов. Это были настоящие привидения.

Первым вышел из оцепенения помощник боцмана. Издав истошный крик, он привел в чувство остальных. Словно очнувшись от гипноза, мы бросились стучать в потолок, умоляя вытащить нас наружу. Воздух быстро убывал, но в панике мы этого не замечали. Привидения-утопленники всегда страдают от одиночества и рады, если к ним присоединяется кто-нибудь еще. Мы не сомневались, что на этот раз они пришли по наши души. Запертые в темном отсеке, мы находились целиком в их власти. Мы совершенно обезумели. Колотя чем попало в стены, уже не думали, что можем повредить обшивку, нарушить герметичность и в отсек хлынет Муть. Вероятно, нам казалось, что лучше задохнуться, чем попасть в лапы к привидениям.

Но наверху нас услышали. Сообразив, что мы находимся на грани гибели, и рискуя собственными жизнями, наши товарищи продолжили взламывать разделяющую нас стену. Снизу до нас доносился стук, скрипы и скрежет: это утопленники царапали когтями борт, старались разбить иллюминатор. Готов поклясться, что я слышал, как они, словно громадные крысы, вгрызались в просмоленную дубовую обшивку своими страшными клыками. Матросы на верхней палубе кричали друг другу, что тоже видят внизу какие-то зловещие фигуры, и работа закипела с новой силой.

Я взглянул в иллюминатор и увидел, что корабль-призрак быстро приближается, идя на абордаж, несется из глубины прямо на нас. Он решил протаранить нас огромным гарпуном, которым был оснащен нос.

В этот момент над нами появилась первая о трещина в обшивке, сквозь которую тут же засвистел врывающийся в отсек газ. Нашим товарищам удалось пробить корабельные доски. Трещина постепенно расширялась. Мы инстинктивно старались набрать в легкие побольше воздуха, чтобы устоять подольше, когда придется задерживать дыхание. Бледно-желтый газ уже поднялся выше колен.

Я снова взглянул в нижний иллюминатор. Корабль-призрак был уже совсем рядом.