– А остальные?

– Остальные находятся за пределами России, но готовы приехать, насколько я понимаю. Если мы перехватим талибов, хоть афганских, хоть пакистанских, нам самим жить будет легче, потому что от талибов это оружие может перейти к нашим исламистам.

– Тогда тем более следует выпустить генерала на Кавказ. По крайней мере, там он может с ними встретиться с большей вероятностью, чем здесь. Плохо, если встреча будет назначена в Грузии. Только Аладьян, как я понял из разговора, не слишком торопится заняться распродажей. Нельзя ли его как-то поторопить…

– Позвони ему и скажи, чтобы поторопился… – грубо пошутил полковник. – Я не вижу других вариантов…

– Об этом тоже следует подумать…

– Еще меня волнует состояние подполковника Стромова. Кем он себя чувствует – спецназовцем или дворником? Если бы удалось это выяснить, снялись бы многие вопросы.

– А как это можно выяснить?

– С минуты на минуту с базы прибудет первое пополнение в твою группу. Снайперы из спецрезерва… – Полковник отчего-то нахмурился. – Знаешь, что такое спецрезерв?

– Никак нет…

– Лучше бы и не знать, но, если тебе с ними работать, знать необходимо. Это те парни, которых иногда называют ликвидаторами… Официально такой службы у нас нет. Но у нас есть спецрезерв. Будь с ними поосторожнее… О том, что говорить об этом не следует, я даже не упоминаю… Итак… Прицелы с тепловизором. Дальность стрельбы у винтовок до двух, кажется, километров. Соответственно, прицел позволяет что-то видеть… Но выставить их вроде бы негде… Ладно, подумаем… Я сам этим вопросом займусь…

Юровских не смутился тем, что в группу к нему дают двух ликвидаторов. Ликвидатор – это только сотрудник ГРУ, выполняющий задание по ликвидации объекта. А в остальном это точно такой же офицер ГРУ.

– Подумаем. Ну, а я, товарищ полковник, пошел готовиться к командировке. Группа соберется поздно вечером. Я прибуду раньше. Может, что к тому времени и соображу…

– Я дождусь вас. Предупреди, если будут свежие данные, пусть мне докладывают…

* * *

Завалиться, оказывается, можно в самой простой обстановке. И в дальнейшем следует обязательно учитывать, что генерал Аладьян отличается чрезмерной подозрительностью, иначе недолго попасть в неприятное положение.

Сначала все шло хорошо. Андрей Никитович без проблем выдержал главное испытание. Умело вроде бы поддался воздействию американского гипнотизера, но ровно настолько, насколько сам себе это позволил. Гипнотизер Владислав Аркадьевич, безусловно, сильный. Подполковник Стромов явственно почувствовал тяжесть в веках при звуках этого властного голоса. Но противостоять сумел. И сумел даже ощутить тонкую грань, от которой нельзя отойти ни в одну сторону. Иначе или покажешь свою сопротивляемость, или сам провалишься в сомнамбулическое состояние. Но он грань определил, и это позволило разыграть чрезвычайно удивленного своим положением человека, который не сумел разомкнуть пальцы. Это тоже была игра. Стандартным психотерапевтическим тестом человека с сильной волей и мощной сопротивляемостью не пробить. Но поверили и генерал, и сам гипнотизер. И это была маленькая победа, потому что Андрей Никитович сразу добился того, что при нем стали разговаривать, как не разговаривали бы при здоровом человеке. А это позволило уловить информацию не только о предполагаемом отъезде, но и о конечной точке поездки. Причем, что было очень важно, характерную примету этой точки назвал не генерал, не полковник, а американец. Так кто же он такой – Владислав Аркадьевич Мазур? И почему его интересуют те пещеры на берегу реки?

Для подполковника Стромова, как-то упустившего эту деталь из памяти, потому что он не видел причины на ней задерживаться, считая проходным моментом перед тем, как с ним произошла беда, труда не составило вспомнить. Во-первых, зашел разговор о границе между Чечней и Дагестаном, что сразу насторожило. Там Стромова и контузило в последний раз, когда машина подорвалась на выставленном боевиками фугасе. Странно только, как все произошло. Если боевики выставляют фугас на пути следования федерального транспорта, то обычно там же и засаду устраивают, чтобы добить оставшихся в живых. Впрочем, не исключено, что засада была. И всех добили, а его, бессознательного, посчитали мертвым и не стали тратить патроны. Или кто-то помешал завершить начатое. Это в принципе не так и важно. Важно другое… Ехал подполковник Стромов как раз на берег реки, чтобы осмотреть пещеры. Вернее, только одну пещеру, которую должен был показать ему платный осведомитель Арсанак Амадиев, с которым контакт поддерживал исключительно один Андрей Никитович. Опасаясь за разглашение своего статуса, Арсанак сразу при вербовке поставил условие, что будет работать только с одним человеком и никто другой не должен знать о его существовании. То есть о существовании могли знать, но знали только как агента Казбек, как красиво сам себя назвал Амадиев. Он и расписки на получение оплаты услуг подписывал оперативным псевдонимом. В боевых условиях это считалось вполне нормальным. А методы бывшего КГБ, который составлял договор на действительные данные, а потом этим договором шантажировал, в военной разведке применения не нашли. Да и трудно было отыскать агента, готового подписать договор о сотрудничестве. Мало ли что потом случится. А бумага живет долго, гораздо дольше человека…

Агент Казбек обнаружил группу боевиков во главе с человеком европейской внешности, что прятала какое-то странное оборудование в одной из тех самых пещер. Сам он разобраться в оборудовании не сумел, предположил только, что это какая-то шпионская оснастка, которую Амадиев перепрятал в другую пещеру, но сообщил о находке подполковнику Стромову. И подполковник выехал к месту. Но не доехал…

Однако ехал он именно к пещерам на берегу реки…

И опять, уже восемь лет спустя, разговор зашел о пещерах на берегу реки, причем тоже на границе Чечни и Дагестана. Если американцу нужен подполковник Стромов и американец знает о пещерах, вполне логично предположить, что американцу известно, куда направлялся, но не доехал подполковник, и сейчас надеется, что Стромов что-то помнит и в состоянии гипноза информацией поделится. Кстати, после этого необходимость в присутствии дворника Абдуллы Нуровича отпадет, и, чтобы убрать даже эти следы, его глубоко-глубоко закопают. Только если подполковник Стромов позволит это сделать…

Именно об этом задумался Андрей Никитович, и, видимо, в лице его проскользнуло что-то от подполковника Стромова, что сразу уловил подозрительный генерал и тут же на это среагировал. Но Андрей Никитович умело вышел из положения, придумав простейший ход и показав, что он зациклился и недоумевает по поводу сцепленных в замок рук, которые якобы разомкнуть не мог. Для страдающего деменцией человека такое поведение должно быть естественным.

Генерал поверил.

А Владислав Аркадьевич проверил и позвал его по имени-отчеству. Настоящим именем и настоящим отчеством! Значит, он знает, с кем имеет дело…

Но после допущенного на короткое мгновение выхода из-под самоконтроля Андрей Никитович уже взял себя в руки и не среагировал никак. Не обернулся… Даже шаги не замедлил… И перехитрил противника…