Петро резко обернулся к Харнаку, наклонился над столиком, словно заинтересовался разговором.

Гауптштурмфюрер обрадовался, что его аудитория увеличилась, подсунул Петру стул.

— Послушайте и вы, Карл, — я говорю, спирт хорошо пить…

Петро всем своим существом чувствовал приближение Амрена. Только бы он не сел за соседний столик…

Эсэсовцы остановились в нескольких шагах, осматривая зал. Петро слышал каждое их слово.

— Я впервые в этом городе, — говорил оберштурмбаннфюрер, — и он произвел на меня неплохое впечатление. Центр напоминает наши старинные города.

— Когда вы приехали? — спросил его спутник.

— Сегодня. И уже имел счастье встретить вас.

— Тут служит и Эрхард Шульц. Помните его?

— Еще бы. Замечательный парень!..

Позади Петра раздался скрип стульев. Так и есть, они сели за соседний столик!.. Сердце билось, кровь стучала в висках. Стоит Амрену бросить один только взгляд.

Осторожно сунув руку в задний карман брюк, Петро незаметно вытащил маленький браунинг. Опираясь на левую руку и изображая пьяного, положил пистолет на колено, прикрыв его ладонью правой руки. Шесть патронов для них, последний — для себя…

А что, если пробежать зал и выпрыгнуть в окно? Первую пулю Амрену, вторую — в того эсэсовца. Харнак и оберштурмфюрер пьяны, не успеют ничего понять. До окна — пять метров. А если оно закрыто? И потом — придется прыгать со второго этажа… Даже если не сломает ногу, успеет ли добежать до машины?..

А они разговаривают.

— Где вы остановились? — спросил эсэсовец.

— Пока не акклиматизируюсь, решил пожить в офицерской гостинице, — ответил оберштурмбаннфюрер. — Номер удобный и, главное, в центре.

— Что закажем? Вы мой гость, и сегодня я угощаю.

— Признаться, я проголодался. Может быть, рыбу, бифштекс с картошкой, салат? И конечно, что-нибудь выпить…

— У нас на столе нет почему-то прейскуранта.

— Можно попросить у соседей.

Заскрипел стул, кто-то приближался к их столику. Неужели Амрен? Петро сжал пистолет в руке… Кто-то дышит ему прямо в затылок…

— Простите, нельзя ли заглянуть в ваш прейскурант?

Нет, не Амрен. Харнак небрежно отодвинул на край стола карточку. Офицер поблагодарил и ушел на свое место.

“Спокойно!” — приказал самому себе Петро и низко опустил голову, притворяясь, что очень увлечен разглагольствованиями Харнака, а на самом деле старался не пропустить ни одного слова из разговора за соседним столиком.

— Какие у вас отношения с штандартенфюрером Менделем? — спросил Амрен у эсэсовца.

— Служебные.

— Я теперь буду ему подчинен.

— С Менцелем можно договориться. Человек с размахом и без старомодной деликатности.

— Где же официант? Ну и порядки у вас! Кажется, я умру с голоду, — заворчал Амрен.

— Обратите внимание на столик в углу. Видите того гауптштурмфюрера? Следователь из гестапо, правая рука Менцеля.

— Тот, пьяный?

— Да, это его недостаток. Коньяк и женщины… А так — светлая голова.

— А кто с ним?

Петро содрогнулся.

— Черт его знает! — безразлично ответил эсэсо­вец.

— Познакомьте меня с гауптштурмфюрером.

Стул заскрипел, Петро понял: это повернулся Ам­рен. Как медленно ползут секунды! Их можно отсчитывать по ударам крови в висках: раз… два… три…

— Сейчас не стоит. Он в дымину пьян и вряд ли запомнит вас.

Снова скрип стула. Неужели оберштурмбаннфюрер все-таки поднимается?

— Пошли в соседний зал, — предложил эсэсо­вец. — Наверно, с нашим официантом что-то приключилось.

— Кажется, там веселее, — согласился Амрен. — Больше народу и музыка.

— Пошли.

Петро незаметно следил за ними. Амрен и эсэсо­вец пересекали зал. Медленно поднял голову.

— Что с тобой? — спросил Харнак, увидев встревоженное лицо Петра.

— Нога заболела, — ответил он и, тяжело опираясь на палку, пошел к двери.

Быстро спустился по лестнице, залез в машину и погнал ее. Ехал, не зная куда и зачем. Уже в третий раз становится на его пути этот Амрен. И в третий раз Петро избегает опасности. Этак можно стать и фаталистом. Однако, как он понял, оберштурмбаннфюрер получил назначение в их город.

Неподалеку от Люблинского базара он свернул в переулок, остановил машину. Вылез, огляделся, юркнул за угол и пошел к дому, который украшала вывеска с большим примусом. Он не имел права этого делать, но ничего другого не оставалось.

Постучал. На окне колыхнулась штора, и сразу же щелкнул засов.

— ЧП, Евген Степанович, — вместо приветствия произнес Петро, переступая порог.

— Какое? — недовольно пробормотал Заремба. — Всегда горячку порете…

Но, выслушав рассказ Петра, призадумался.

— Когда, говоришь, отъехал от казино?

Петро взглянул на часы.

— Прошло тридцать пять минут.

— Думаешь, он еще там?

— Почти уверен. Амрен вряд ли упустит случай выпить…

— Подожди-ка минуту, — Заремба исчез в комнате, которая служила ему спальней. Прошло несколько минут. Скрипнула дверь, и Петро вздрогнул. Что за черт — откуда тут офицер?..

— Небольшой маскарад, — объяснил Заремба. — Без этого не обойтись.

Они вышли через кладовку в соседний переулок.

— Поезжай на окраину, — приказал Евген Степа­нович, когда сели в машину.

— Зачем? — не понял Петро.

— Не лезь поперед батьки в пекло…

Петро нервничал, но Евген Степанович был удивительно спокоен. Насвистывал даже мотивчик из какой-то оперетты. В глухом переулке велел остановиться. Здесь они быстро заменили номер на машине и двинулись в центр.

— Теперь так… — начал Заремба. — Остановишься метрах в ста от казино. Когда увидишь оберштурмбаннфюрера, трогай с места. Надо догнать его, когда будет один. Немного опередишь и остановишься, но мотор не выключай.

— А если тот эсэсовец его будет провожать?

— Это хуже, но что поделаешь…

Ждали около часа. Петро уже решил, что они проворонили оберштурмбаннфюрера или что он ушел до их возвращения. Но как раз в это время дверь казино отворилась, и Петро узнал коренастую фигуру Амрена. Вместе с ним вышел его спутник. Эсэсовцы постояли около казино, затем направились к центру.

— Трогай! — приказал Заремба.

Петро заметил, что Евген Степанович начал нервничать. Действительно, все осложнялось…