С одной надеждой пришлось распрощаться. У нее пришли месячные. Семя, посеянное Гилом, не укоренилось. Ребенка не будет.

Дни становились короче, а ночи длиннее; она снова начала бояться, что так и не сумеет исполнить этот единственный, но главный долг женщины и жены – подарить мужу ребенка, который был так отчаянно нужен им обоим.

Наконец пришла весть: в замок прискакал гонец из ближайшего окружения герцога. Экспедиция окончилась неудачей. Войска не были почетно разбиты в битве, их даже не постигла катастрофа, как в прошлый раз. Корабли просто не выдержали встречных ветров, их разметало, как завязи плодов во время летнего урагана.

Не погибли ни корабли, ни люди, но шли недели, а от мужа по-прежнему не было вестей. Валери считала дни и мили. Сначала он наверняка поехал в Лосфорд, где узнал, что она поступила вопреки его желанию. Что же потом? Может, придворные обязанности удерживают его вдали? Или он настолько возненавидел эту землю, что бросит и ее вместе с ней?

Она не подчинилась ему, упрямо не подчинилась, думая, что они хорошо понимают друг друга и он ее простит. Неужели она ошибалась?

И вот однажды в бледном, водянистом свете в ноябрьский полдень она увидела всадника.

Он был так далеко, что она не видела его лица, но ей и не нужно было. Даже издали она узнала его осанку. А на шее у него развевался ее белый шелковый шарф.

Она выбежала из ворот, думая, что, увидев ее, он поспешит вперед, но он не пришпорил лошадь, не пустил ее в галоп или даже рысцой. Неужели ему так не хочется возвращаться?

Когда он приблизился, она поняла, что он едет не один; за ним ехала повозка, которую везла лошадь. Лошадью правил Дени.

Ей хотелось побежать к Гилу навстречу, заключить его в объятия и не выпускать, но она не знала, что у него на уме, поэтому послала к нему слуг. В суматохе встречи они лишь неловко обнялись.

– Мальчик устал, – сказал он, поднимая Дени.

В самом деле, тот заснул прямо у него на руках. Гил передал его слугам и велел уложить в постель.

Потом Гил перевел взгляд на ее живот, ища признаков. Она покачала головой.

– Мы попробуем снова, – прошептал он, наградив ее своей волшебной улыбкой, которая обещала ей много радости.

Она отвернулась, стараясь скрыть румянец, и посмотрела на повозку. Повозка была уставлена сундуками, завалена оружием. Кроме того, оттуда торчало что-то подозрительно похожее на ветку.

– Ты хотела создать здесь свой уголок Алькасара, – заметил Гил. – И сказала, что это прибыло из Кастилии.

Изумление и слезы мешались у нее на лице, когда двое сильных мужчин вынули из тележки два тяжелых мешка и уложили к ее ногам. Она смотрела на знакомую кентскую землю. Потом узнала один из своих розовых кустов, теперь голый, безлистный. Его провезли через половину Англии в мешке с землей.

А рядом – черенок от айвы.

От радости у нее закружилась голова, и она рассмеялась.

– Как ты их раздобыл?

– Убедил нового владельца с ними расстаться. Как и кое с чем еще… – Он достал из тележки ее любимую лопату. – По-моему, она тебе пригодится.

Она потянулась к лопате; края лезвия еще были запачканы землей. Такая обычная вещь! Увидев лопату, никто и не подумает, что она получила настоящее сокровище.

А Гил понял.

Она старалась унять слезы, беря у него лопату. Гил точно понимает, что означает для нее эта вещь.

Он привлек ее к себе и поцеловал в макушку.

– Я люблю тебя! – прошептал он так, чтобы его слова слышала только она.

Когда из глаз хлынули слезы, она наградила его волшебной улыбкой; она обещала ему то же, что и он – ей. Ее улыбка говорила: «Сегодня, когда мы останемся одни, я тоже покажу, как люблю тебя».

На следующий день Валери с гордостью водила его по замку; потом они обошли почти все его владения, бок о бок. Он дивился тому, что ей удалось сделать. Он похвалил ее, осмотрев кладовую, забитую продуктами; он заинтересовался – или притворился, что ему интересно, – ее планами посадить пшеницу там, где в прошлые годы росли бобы.

Но когда они подошли к захоронению священника, он замедлил шаги.

Она взяла его за руку, и их пальцы сплелись. Она ослушалась его, заставила его вернуться в ненавистное место, убедила, что он может примириться со своим прошлым.

Каким высокомерием казалось сейчас ее стремление настоять, чтобы он удалил самую страшную часть своего прошлого! Она покосилась на мужа, силясь понять, о чем он думает, но сама помалкивала.

Прошло всего несколько месяцев после того, как они копали здесь землю и снова зарыли кости. Сухие листья закрывали участок. Холодная зима? Дождливая весна? Все будет снова скрыто.

Земля быстро оправляется от ран.

Он стоял на солнце, в том месте, где была похоронена тайна, и долго смотрел в землю.

– Разбойника, – произнес он наконец, откашлявшись, – нельзя хоронить в освященной земле.

Она ждала, что будет дальше. Может ли он здесь почувствовать себя дома, зная, что прошлое совсем близко, у него под ногами?

– Может быть, просто оставить его здесь. – Потом Гил посмотрел на жену. – По-моему, ты говорила, что здесь хорошее место для посадок.

Она крепко сжала его руку.

– Да… Да, наверное. – Скоро молодая поросль закроет остатки прошлого. – Айву сюда… – она показала пальцем, – а к стене беседку. Да, мне хочется построить беседку. А позже поставить скамейку…

Валери уже строила экстравагантные планы. Она покосилась на него, не зная, одобряет ли он.

И увидела, как он достает знакомый расколотый камень и подбрасывает его на ладони. Кастилия. Все еще!

Значит, и она тоже должна наконец успокоиться. И узнать, какие цветы растут в теплом климате.

Она поискала свою половинку камня и приложила к его. Вытертые и обколотые, они уже не идеально подходили друг к другу, но еще можно было рассмотреть узор на изразце.

– Ланкастер снова попробует отвоевать трон, – сказал он. – Будет еще одна экспедиция в Кастилию.

Камень показался ему очень тяжелым.

– И ты уедешь. – Она не спрашивала, а утверждала.

Он кивнул.

– Но, по-моему, мне уже не так хочется там поселиться… если ты не против, конечно.

«Если ты не против»… Но она не хотела навязывать ему свои желания – не больше, чем сама хотела навязываться ему.

– Но ведь ты всегда так хотел туда…

– Ты кое-чему меня научила. Ты научила меня желать еще чего-то. Тебя. Родной земли. – Он обвел рукой местность. – Как ты думаешь, хватит ли этого для тебя?

Он просил правды, а она была трусихой.

– Раньше я боялась тебе говорить. Я не хочу… и никогда не хотела в Кастилию.