— Сделай выбор, дочь, и я его поддержку. Но ты ведь сейчас хочешь одного, а делаешь совсем другое, — отец сбавил «громкость», уселся рядом с Милой и легко поддел ее холодную ладошку.

— Я боюсь делать выбор.

— Моя дочь ничего и никогда не боялась, и не время начинать, Мила. Вы просто две горячие головы, с тобой он совсем теряет способность думать, несмотря на то, что думать научен на сто шагов вперед.

— А как было у вас с мамой?

Диалог отца и дочери прервался довольно неожиданно.

— Малыш, твой папа мне мозги вынес не раз и не два. Так что я бы не полагалась на его ответ, — мать девушки тихонько прошла в комнату и села с другой стороны, взяв дочь за правую руку.

— Да что ты! — пробурчал Каин, отворачиваясь от жены и дочери.

— Да что я? Действительно, а не мне ли приходилось терпеть твоих баб, пока ты там пытался кого-то оттолкнуть, вместо того, что принять очевидный факт: ты был от меня без ума, — Багирова поцеловала дочь в висок и потрепала мужа по голове.

А Мила навострила ушки, впитывая любую информацию. Нет, она знала, что история любви отца и матери была очень необычной, и началась с того, что они поженились. Вот так вот, да. А полюбили друг друга немного позже. И что-то в этом ей немного напоминало и ее картину, только она-то любила Сашу очень сильно. Видя одержимый взгляд мужчины, она понимала, что и она ему небезразлична, но все это складывалось в совсем неправильном русле.

— Во-первых, не было никаких баб. Во-вторых, я и сейчас от тебя без ума.

— Еще бы ты не был.

Мать улыбнулась и игриво подмигнула дочери.

— Так что поступай так, как велит тебе сердце, а не разум, потому что разум…он во многом проигрывает настоящим чувствам. Да, папа?

Каин мельком глянул на жену, а потом продолжил:

— А если что будет не так, ты говоришь мне, и больше Ракитин не потревожит тебя. Но если хочешь знать мое мнение: не знаю, смог бы я хоть кому-то тебя доверить, если не ему. Однако ты моя любимая дочь. Даже оступаясь и совершая ошибки, ты не перестаешь быть моей любимой принцессой в пижаме с единорогами, малыш.

Мила тепло посмотрела на отца, вспоминая, кто именно он подарил ей эту пижаму. Усмехнувшись сквозь слезы, она ощутила мягкий захват слева и справа. Оба родителя обняли девушку. И это было лучшее чувство, что она испытала за сегодня. Принятия человека любым. При любых условиях и в любых обстоятельствах.

Весь день Мила была словно на иголках, не вполне осознавая, что делать. Как поступить. Снова и снова прокручивая весь день, он буквально перед самым приходом Ракитина решилась хоть на что-то. И это стало для нее тяжелым выбором. Но его она сделала.

В один момент ругая себя, в другой хваля.

Она не хотела, чтобы ее жизнь пошла под откос, а сделав иначе, она вполне могла бы все спустить в унитаз.

Он ехал к ней с одной лишь мыслью, что добьется при любом раскладе. Если она не откроет дверь — залезет в окно. Надо будет, возьмет квартиру штурмом, но так просто он не сдастся. Даже приговоренному к смерти полагается последнее слово. И ему положено. Один шанс, который в этот раз он не упустит, наоборот, будет выгрызать себе возможность завоевать девушку вновь всеми правдами и неправдами, разрешенными и даже запрещенными приемами.

Конечно, после возвращения отец устроил Саше нешуточную взбучку, такую он не устраивал ему за всю его жизнь ни разу. Но Ракитин уже не маленький мальчик, чтобы хоть как-то реагировать на слова отца. Мать было жалко, да. Увидев ее заплаканный взгляд, он ощутил некую степень сожаления. Но как иначе Ракитин должен был поступить? Сбежать? Или что? Чего они переполошились все?

— Ты чем думал, сын?

Саша молчал, сверля отца недовольным взглядом.

— Я спрашиваю тебя, чем ты думал?! Ты хоть понимаешь, что нам с матерью пришлось пережить? — Ракитин-старший подошел к сыну и тыкнул его в грудь, бросая очередной взгляд на перебинтованную руку. В глазах было столько паники, что Ракитин понять не мог, отчего такая реакция. Как военный человек, отец должен был понимать, что у Саши бывали задания и посерьезнее, где реально можно было потерять жизнь.

— Это моя работа, знаешь ли, — играя желваками, грубо ответил Саша. Отчитывать он ни перед кем не собирался. Макс прищурился, тяжело выдохнул и ответил:

— Давай не будем. Ты сорвался туда из-за Милки, вот только кому ты сделал бы лучше, если бы все закончилось не так удачно?!

Это было сверх всякой нормы. Такое услышать Ракитин-младший был не готов.

— Я выполнял свою работу, отец, и буду выполнять ее хорошо всегда! А если мне суждено погибнуть в ходе ее выполнения, то так тому и быть, в конце концов, другого я делать не умею, ты меня в это посвятил, понимая все риски. Так какие ко мне могут быть претензии сейчас, если я делаю то, на что выучился, и делаю это хорошо?! — Саша сорвался, прикрикнув на отца, оба сейчас были на взводе.

— Ты отправился на задание с нестабильной психикой.

— С какого это хрена, интересно знать?

— Ты был под действием эмоций, первое правило бойца— там ты безэмоциональная машина, настроенная на одно: успешно выполнить задание.

— Я именно это и сделал, не надо меня списывать со счетов раньше времени!

Мать всхлипнула и прикрыла лицо, тяжело дыша, а Макс недовольно посмотрел на сына, после чего подошел к жене и обхватил ее одной рукой, крепко прижимая к себе. В этом простом жесте было больше любви, чем в тысячи слов.

— Мам, я в порядке. Это всего лишь царапина.

Женщина подошла к сыну, обхватила ладонями его лицо и посмотрела на него так, что у взрослого мужчины ком в горле образовался. Пусть она ему не родная мать, но он звал ее мамой, и она его воспитала, подарив всю любовь, что имелась в огромном количестве в ее сердце.

— Ты мой самый ценный подарок судьбы, и если…если с тобой что-то случится, это меня убьет, понимаешь?

— Мам.

— Нет, послушай. Ты должен понимать всю серьезность происходящего. Когда нам позвонили, боже…я думала, что на месте упаду и умру. Помни, пожалуйста, что есть люди, которые любят тебя и не представляют свою жизнь без тебя. И поедь к ней, я прошу тебя, поедь. То, что говорила мне Настя, это просто ужасно. Сделай все, но верни ее.

В душе Саши все стянулось в узел. Слова матери пошатнули его хлипкое равновесие.

— Я был у нее первее, чем у вас. Что тебе сказали? — Саша напрягся, каждым мускулом своего тела ощущая боль.

— Просто верни ее, потому что она тебя любит, и что бы там ни случилось, любит она тебя достаточно сильно, переживает так же. Мирись и давай уже подари нам с папой внуков. Красивые дети у вас будут.