— Ладно.

Прогулка тихим летним днем по пустынному пляжу в компании своего кумира может считаться приятным занятием. Однако она теряет львиную долю очарования, если гуляющую пару разделяет целый пляж, а идут оба согнувшись в три погибели и устремив глаза в землю, причем ищут то, неизвестно что, которого, по всей вероятности, там и вовсе нет. Гарриет, недоумевая, но твердо веря, что Уимзи знает, что делает, прилежно выполняла задание. Уимзи тщательно обыскивал пляж, однако то и дело останавливался, оглядывал море и берег, по-видимому прикидывая расстояния и запоминая ориентиры. У каждого изыскателя имелся мешок для сбора найденных сокровищ. Беседа, которую они вели, напоминала диалог из русской трагедии. К примеру:

Гарриет: Эй!

Питер: Что?

(Встречаются в центре сцены.)

Гарриет: Башмак! Я нашла башмак!

Питер: То были башмаки для крупных ног[122]. Гарриет: Подбитый гвоздями и страшно древний. Питер: Всего один башмак!

Гарриет: Да. А было бы два — мы бы знали, что от этого места убийца шел по воде.

Питер: Одной ногой он в море, другой — на берегу[123]. С тех пор уже раз десять был прилив и отлив. Нестоящий башмак.

Гарриет: Плохой башмак.

Питер: Гнилой.

Гарриет: Можно я его выброшу?

Питер: Нет. Все-таки это башмак.

Гарриет: Причем ужасно тяжелый.

Питер: Ничем не могу помочь. Это башмак. Доктор Торндайк любит башмаки.

Гарриет: Смерть! где твое жало?[124]

(Расходятся, Гарриет несет башмак.)

Питер: Эй!

Гарриет: Что?

(Снова сходятся.)

Питер: У меня есть пустая жестянка из-под сардин и разбитая бутылка.

Гарриет: Есть ли у вас ручка тетушки садовника?[125]Питер: Нет, о у моей кузины есть чернила, бумага и газеты (вставьте du, de la, des, de l’ apostrophe). Гарриет: Сколько эта бутылка тут пролежала? Питер: Края сильно сглажены водой.

Гарриет: Едят ли убийцы сардины?

Питер: Едят ли кошки мошек?[126]

Гарриет: Я порезала ногу ракушкой, острой как бритва. Полю Алексису перерезали горло бритвой. Питер: Отлив начинается.

(Расходятся.)

Гарриет (после долгой бесплодной паузы встречает Питера. В одной руке он держит размокшую пачку сигарет «Голд Флейк», в другой — пол-Библии): Доктор Ливингстон, полагаю?[127]Читают ли убийцы Библию?

Питер: Подойдет любая книга, лишь бы пулю отвела[128].

Гарриет (читает): После же всех умерла и жена[129]. Вероятно, от боли в спине.

Питер: Спина болит, окаменеть готова, и разум на пороге забытья, как будто пью настой болиголова…[130]

Гарриет (с внезапной деловитостью): Посмотрите на сигаретную карточку.

Питер: Она из новой серии.

Гарриет: Тогда пачка лежит тут совсем недолго.

Питер (устало): Хорошо, возьмите. Назовем ее уликой. А со Святым Писанием что?

Гарриет (многозначительным тоном): Оставьте его себе, вам будет полезно.

Питер: Очень хорошо. (Еще более многозначительным тоном.) Начнем с Песни Песней?

Гарриет: Вы делом занимайтесь.

Питер: А я занимаюсь. Сколько мы прошли?

Гарриет: Сколько миль до Вавилона?[131]

Питер: Мы прошли полторы мили, Утюг все еще виден.

(Расходятся.)

Питер: Эй!

Гарриет: Что?

Питер: Я только хотел спросить, обдумали ли вы то мое предложение. Насчет замужества.

Гарриет (саркастически): Вы, полагаю, представили себе, до чего восхитительно идти по жизни вместе, как вот мы сейчас?

Питер: Ну, не совсем как сейчас. Мне больше нравится идти рука в руке.

Гарриет: Ой, что у вас в руке?!

Питер: Дохлая морская звезда.

Гарриет: Бедная звезда!

Питер: Надеюсь, вы не обиделись?

Гарриет: О господи, нет.

Они побрели дальше и вскоре добрались до места, где на берег спускалась тропа от дома Поллоков. Здесь пляж был весь покрыт галькой, кое-где попадались камни побольше. Уимзи обыскал его с удвоенной тщательностью, скрупулезно перевернул каждый камень, лежавший выше линии полной воды, и даже немного поднялся по тропинке. Ничего важного вроде бы не нашел. Они двинулись снова, заметив, что из-за высокого обрыва с берега не видно домов. Через пару сотен ярдов Гарриет вновь подала голос:

— Э-ге-гей!

— Что?

— На этот раз я и вправду кое-что нашла.

Питер примчался моментально.

— Если вы меня дурачите, я вам шею сверну. Дайте-ка взглянуть дядюшке Питеру… Хм… Интересно, определенно интересно.