Ей льстило, что Куинн относится к ней как к самой восхитительной и желанной на свете, что интересуется ее мнением, восхищается глубиной ее мыслей. Иногда он смотрел на нее с такой грустью, и ей казалось, что расставание будет для него не менее болезненным, чем для нее.

Она любит Куинна, невзирая на существовавшие между ними тайны и то, что некоторые стороны его жизни для нее закрыты.

Карета остановилась перед особняком на Стаут-стрит. Лили выглянула из окна и выпрямилась, собирая все мужество.

У нее тоже есть свои тайны.

Элен ван Хойзен приняла ее в роскошной гостиной. На полу лежал турецкий ковер с богатым орнаментом, почти скрытый изящными маленькими столиками, заставленными всевозможными безделушками. Стены и потолок были обтянуты волнистым французским шелком, и создавалось впечатление, будто находишься в восточном шатре. Огромные бархатные подушки, мягкие диваны, казалось, тоже призывали к неге и праздной лености Востока.

Элен усадила гостью на диванчик с ярко-зеленой парчовой обивкой.

— О моя дорогая! Прости мне эти слезы, я плачу от радости.

Лили внимательно посмотрела на нее, однако никаких слез не обнаружила.

— Когда мне вернули цветок, я очень испугалась, что нашей дружбе пришел конец, и обезумела от горя! Сначала ты как сквозь землю провалилась, я даже подумала, что ты умерла, затем появилась, и сердце мое возликовало, а потом выяснилось, что ты снова потеряна для меня. Конечно, это происки Куинна, но все-таки… Вдруг я чем-то обидела тебя, заставила отвернуться от самой дорогой подруги?

— Элен… — начала Лили, однако «самая дорогая подруга» не дала ей вымолвить и слова.

— Нет, я вижу по твоему лицу, это все он! — Черные глаза яростно блеснули. — Он снова пытается нас разлучить! Неудивительно, что ты боишься и презираешь негодяя, который постоянно глумится над тобой!

Интересно, что такого Мириам наговорила этой особе про мужа, чтобы пробудить в ней подобную ненависть к нему? А может, ничего не говорила? Может, Элен сама вбивала в голову подруги нужные мысли?

— Я бы не сказала, что Куинн…

— Возмутительно! — снова перебила ее Элен. — Он держит тебя взаперти, будто какую-то преступницу. Самолично решает, кого пускать, а кого нет! Он самым бесстыдным образом игнорирует тебя, никогда не считается с твоими желаниями, теперь еще заставляет посещать скучные политические митинги. Он готов даже тебя принести в жертву своим амбициям! Мне так обидно, дорогая, я просто слов не нахожу! Этот тип пойдет на все ради достижения цели!

Элен громко фыркнула, выражая тем самым гнев и возмущение.

Лили с интересом наблюдала за спектаклем, в тюрьме ей доводилось встречать подобных женщин, хитрых, неглупых, обладавших умением внушить собеседникам желаемые мысли и по крохам собирать информацию, чтобы впоследствии использовать ее в корыстных целях.

— Полагаю, он намерен эксплуатировать тебя для создания ложного впечатления благополучной семьи. Он и впредь собирается водить тебя за собой?

Теперь Лили представляла, как Элен под видом заботы о Мириам выуживала у нее информацию.

— Право, не знаю, — устало произнесла она.

— Милая, наверное, бывать на людях для тебя сущее наказание. Могу я надеяться, ради твоего же блага, что Куинн не заставит жену стоять рядом с ним на помосте во время митинга в Тернер-Холле?

— Он меня не заставляет. — Опустив голову, Лили начала разглаживать парчовое сиденье диванчика, как сделала бы это Мириам. — Я стала немного интересоваться политикой.

— Ты? — Элен расхохоталась. — Дорогая, мне ли тебя не знать! Уж передо мной-то не разыгрывай преданную жену.

Да, эта женщина оказывала неоценимую помощь своему мужу, направляя мысли «подруги» в сторону, губительную для ее семейной жизни вообще и для Куинна в частности.

Лили могла бы поспорить на бриллиантовые серьги, подаренные ей на Рождество, что кандидат ван Хойзена притащит свою жену на дебаты, которые должны состояться у него с Куинном на следующей неделе. И если Элен не удастся отговорить Мириам, она приложит все силы, чтобы та чувствовала себя во время этих дебатов крайне неуверенно.

— Ладно, дорогая, раз ты интересуешься политикой, может, удовлетворишь мое любопытство. Правда ли, что Куинн собирается ввести некоторые ограничения для горнодобывающей промышленности? Ходят такие слухи. Мне кажется, эта позиция вызовет разногласия среди членов поддерживающей его партии.

Лили изобразила печальную улыбку «а-ля Мириам» и тихо произнесла:

— Интересное мнение, хотя и спорное. А кандидат твоего мужа поддерживает эти ограничения?

— Не публично, разумеется. Но он… — Элен осеклась, пристально взглянув на Лили. Похоже, она поняла, что выдала слишком много информации, в то время как подруга ничего важного ей пока не сообщила. — Да, ты очень изменилась, Мириам. Настолько, что тебя не узнать.

— Неудивительно, — робко пробормотала Лили. — В лечебнице у меня была уйма свободного времени, я много размышляла. Хочу попытаться стать более сильной и побороть свою застенчивость. — Пожалуй, настало время, как выразился бы Пол, решать «проблему Элен». — После долгих размышлений я пришла к выводу, что мне необходимо сделать все возможное, чтобы наладить отношения с Куинном.

Элен еще больше выпрямилась, хотя, затянутая в жесткий корсет, и так сидела прямая как палка.

— Ты меня поражаешь! — воскликнула она. — Неужели ты забыла все зло, которое он тебе причинил? Неужели мне следует напоминать, как он обвел вокруг пальца твоего отца, заставив его выдать тебя замуж против твоей воли? Как после свадьбы он начал относиться к тебе с преступным безразличием? — Элен зло прищурилась. — А сколько слез ты выплакала в подушку?

— Боюсь, я описывала тебе свой брак слишком мрачными красками. Или чересчур жалела себя. Поверь, мы с Куинном любим друг друга. У него столько прекрасных черт. Он…

— Прекрасных черт?! — Элен смотрела на Лили с неподдельным изумлением. — Куинна Уэстина заботит лишь собственная персона и стремление поскорее сесть в губернаторское кресло. Я тебе уже говорила и скажу еще раз, Мириам: он никогда не любил тебя и никогда не полюбит. Если ты завтра умрешь, твой муж только обрадуется. Не плачь, — умоляюще произнесла она, хотя в глазах у Лили не было ни слезинки. — Подумай о Маршалле, который тебя обожает, боготворит землю, где ступала твоя нога. Господи, как он страдал, когда твой муж избавился от тебя, отправив в лечебницу!

Значит, у М. появилось имя. Маршалл…

— Куинн от меня не избавлялся. — Лили стоило большого труда сдержать негодование. Ее возмущала наглость Элен, подчинившей бедняжку Мириам своему влиянию. — Я была так измучена болезнью и отчаянием после… гибели Сьюзен.

— Ну еще бы, дорогая! Маршалл тоже был вне себя от горя. Думаю, ты не удивишься, что всякий раз, приезжая в Денвер, он ходит на могилку бедной крошки.