Сэр Уолтер Рэли, сидевший в своих комфортабельных покоях в Тауэре, видел, что всякая возможность его освобождения умирает вместе с принцем. Он приготовил эликсир из смеси жемчуга, аммиака, мускуса и безоара, чтобы оживить принца, и хвастался, что лекарство поможет в любом случае – если только Генрих не отравлен. Врачи, понимая, что исход болезни близок, решили, что ничто не мешает им попробовать. Однако, поскольку за Рэли закрепился статус предателя и он сидел в Тауэре, это был тот случай, когда лекарства принца проверили, дав их другому человеку. Эликсир оказался безвредным, но и пользы не принес.

Архиепископ Кентерберийский увещевал умирающего уповать на Иисуса Христа и готовиться к встрече с ним. В этот момент Генрих уже не мог говорить, так что архиепископ попросил его поднять руки в знак веры и надежды на воскресение. Принц так и сделал. С этой минуты ни у кого не осталось иной надежды, кроме молитвы.

Вот, что пишет Корнуоллис: «Без четверти восемь вечера или около того Его Высочество наконец отправился на небеса, вверив себя Богу и Спасителю, и его уход сопровождался таким количеством плача и криков, как ни у одной души прежде».

Горе королевы было так велико, что врачи опасались за ее жизнь. Пять месяцев спустя венецианский посол писал: «Она не может вынести упоминания о Генрихе и не в силах удержаться от вздохов и слез». Принцесса Елизавета, узнав о кончине брата, два дня не ела и беспрестанно плакала. Английская нация была безутешна. Корнуоллис свидетельствует: «Я видел бесчисленное количество мужчин, женщин и детей всех возрастов и званий… всю их скорбь, которая выражалась в плаче и печали разных форм: одни рыдали, выли, заламывали руки, другие будто бы помертвели и горевали про себя, третьи держались за руки, пытаясь справиться с такой большой потерей, с реками – нет, с океаном слез».

Венецианский посол добавляет: «Это благородное дерево росло так ладно, обещало плоды столь обильные, что наполнят этот мир… однако все надежды разбиты этой ранней и неясной кончиной. Он встретил болезнь и смерть с величайшим мужеством и умер в благочестии».

Естественно, слухи об отравлении разлетелись по всей Европе. Корнуоллис пишет, что «как обычно, люди думали, что имеет место отравление еще и в силу отсутствия всяких к тому подозрений у врачей… за границей также обсуждали версию с ядом».

Королева Анна была из тех, кто считал, что ее сына отравили, особенно после того, как эликсир Рэли из жемчуга не помог. Такого же мнения до конца своей жизни придерживался брат принца Карл.

Общественное мнение выдвигало различные доводы в пользу версии о преднамеренном убийстве. Вот что пишет венецианский посол в Савойе: «Французский посол сообщил, что во Франции все считают, будто в смерти принца Уэльского повинен яд, и хуже того – отец был соучастником убийства, так как завидовал обширным замыслам Генриха».

Очевидно, что популярность сына разочаровывала короля. В 1610 году, когда новый двор Генриха в Сент-Джеймсском дворце стал местом куда более востребованным, чем королевское имение, Якоб кипел от гнева: «Он намерен похоронить меня заживо?» Однако теперь новым наследником престола стал болезненный принц Чарльз, который едва мог передвигаться на тонких ножках (вероятно, деформированных рахитом) и страдал от дефекта речи. Убийство Генриха Якобом поставило бы под удар всю династию – сродни тому, чтобы выстрелить себе в ногу, спилить сук, на котором сам же и сидишь.

И более того – смерть Генриха разбила Якобу сердце. Спустя несколько месяцев после трагедии венецианский посол писал: «Король делает все возможное, чтобы забыть о горе, но этого недостаточно: порой оно охватывает его даже в разгаре важных дискуссий, и тогда он вдруг начинает повторять: "Генрих мертв! Генрих умер!"»

Распоряжаясь имуществом сына, король отписал десятки тысяч фунтов своему любовнику Роберту Карру. Отсюда появились и слухи, что это Карр отравил принца, чтобы заполучить наследство. Многие другие полагали, что вина лежит на сторонниках англиканской церкви, которые опасались, что, став королем, Генрих закрепит пуританство как официальную религию. Некоторые придворные считали, что враги сэра Уолтера Рэли – а таких было немало – убили Генриха, поскольку он обещал отпустить узника в декабре 1612 года (а умер он за месяц до этой даты, в ноябре 1612 года).

Англичане, как всегда, готовы были валить вину на католиков, а французские католики прекрасно знали, что Генрих мечтал возглавить армию гугенотов во Франции – ведь теперь Генрих IV, погибший два года назад, не мог их защитить. Что касается испанских католиков, то венецианский посол во Флоренции пишет: «Друзья Испании рады смерти принца. Говорят, что оставшийся наследник [Чарльз] слаб и ему немного отмерено… Если же умрет еще и Карл, то король Испании, вероятно, найдет способ утвердить свое господство в Англии и вновь наставить англичан на путь праведной веры».

Предположения о яде игнорировали тот факт, что многие люди в Лондоне страдали и умирали от той же болезни, хотя заразной она явно не была. Врачи могли с уверенностью сказать, что это не оспа, не корь, не чума и не дизентерия, но и только.

Посмертное вскрытие

Надеясь разобраться в причинах смерти Генриха – и, что куда важнее, зная, что общество будет винить в ней французского подданного, – Теодор де Майерн провел вскрытие на следующий день после смерти в присутствии множества лекарей, хирургов, рыцарей и придворных. Он снял черепную крышку и вытащил мозг, затем вскрыл грудную клетку и желудок, удалил сердце, легкие, кишечник, желудок, селезенку и желчный пузырь, передавая их по цепочке всем собравшимся для осмотра на предмет наличия признаков яда или болезни.

«По вскрытии самого прославленного из принцев, – рапортует отчет, – мы заметили, что печень у него бледнее, чем следует, а кое-где даже свинцово-бледного оттенка; кроме того, в желчном пузыре нет желчи, зато полно воздуха. Селезенка в некоторых местах обладает неестественной чернотой. В желудке не обнаружено каких-либо дефектов или недостатков. Внутренняя поверхность брюшины демонстрирует множественное почернение, легкие также черные, покрыты пятнами и разлагаются. В венах задней части мозга слишком много крови, а в мозговых проходах и полостях – воды. Истинность сего протокола мы подтверждаем собственными подписями от 7 ноября 1612 года».

Состояние желудка – «без каких-либо дефектов и недостатков» – исключает яд. Состояние иных органов указывало на длительную и тяжелую болезнь, а также на начало естественного разложения. Медикам семнадцатого столетия оставалось удовлетвориться подобным диагнозом.

Современная диагностика

Останки принца лежат под Вестминстерским аббатством и вряд ли когда-нибудь будут эксгумированы.

Однако в 1881 году британский врач Норман Мур, просматривая записи о ходе болезни Генриха, диагностировал у него брюшной тиф, вызванный бактерией Salmonella typhi, которая попадает в воду и продукты питания вследствие загрязнения сточных вод (особенно осенью). А ведь все лондонские отходы сливались в Темзу Елизавета I, жившая за поколение до Генриха, во время путешествия на барже была так оскорблена запахом фекалий, идущим от речных вод, что приказала слугам жечь парфюмерное масло, дабы уберечь королевский нос.