– Ай! Пусти!

– Прекрати, Геральт! – прозвучало совсем рядом, и ведьмак подчинился не задумываясь.

Как можно было не подчиниться этому голосу?

Из крохотной рубки катерка выглядывал не кто-нибудь – Весемир. Геральт вопросительно глядел на учителя, гнев его как рукой сняло.

– Жалко тебе, что ли? Пусть смотрит, – сказал Весемир миролюбиво. – Городу нужны не только ведьмаки – хорошие техники ему тоже не помешают. Мало ли, вдруг выучится?

Девчонка, задрав нос чуть ли не до зенита, прошествовала мимо Геральта, прыгнула с трапика в кокпит и уселась рядом с эльфом, храня крайне независимый вид. Эльф беззвучно смеялся – беззвучно и беззлобно, как умеют только эльфы. Ламберт с Эскелем тоже улыбались.

– Чего скалитесь? – недовольно буркнул Геральт и в свою очередь переместился в кокпит. – Развели детский сад, прости жизнь…

Ламберт выпихнул трапик на пирс, катерок тоненько свистнул и почти сразу отчалил. Западный берег комбината начал медленно удаляться. Геральт задумчиво созерцал пенную струю за кормой. Он не злился, вовсе нет. Злость – бесплодная эмоция. Он просто пытался понять – зачем Весемиру понадобилась эта юная прощелыга? И вообще, помнит ли Весемир, что это не пацан-подросток, а девчонка-лонгер? Скорее всего, помнит, иначе он не был бы Весемиром, учителем всех ныне действующих ведьмаков Большого Киева. Неужели в самом деле надеется, что из Валентины со временем получится толковый техник? Шут его знает, жизнь иногда закладывает весьма причудливые кренделя…

Геральт не захотел сидеть в кокпите, демонстративно ушел на нос. За приятелем увязался Ламберт. Как выяснилось – неспроста.

– Слушай, друже, – сообщил он шепотом, да еще и на ухо. – Я тут подумал…

Геральт держался обеими руками за гнутый носовой релинг, Ламберт стоял у него за правым плечом.

– Я слово твое вспомнил. Ты этой красаве что обещал? Помнишь в подробностях?

Пришлось вспоминать.

– Обещал, что заберу ее с комбината, – ответил Геральт так же тихо, чтобы в кокпите не услышали, и повернул голову: хотелось лучше видеть лицо напарника.

– Это-то понятно, – фыркнул Ламберт.

Глаза у него были хитрые-хитрые.

– Ты вспомни точнее! Заберешь – когда?

– Когда с чудовищами будет покон…

Геральт осекся и умолк. Он наконец-то осознал, на что намекает напарник. В самом деле, Геральт дал слово забрать Валентину с комбината после того, как ведьмаки одолеют приходящие из моря диски и гусеничные машины-мародеры. Одолеют! Но дело обернулось иначе: схватки не случится вообще. Более того, ведьмаки будут вынуждены пресекать все мыслимые помехи метаноловому промыслу морских чудовищ – по крайней мере, сегодня и в ближайшие дни. А значит, условия, оговоренные в ведьмачьем обещании, исполнены не будут. Ведьмачье слово не терпит множественных толкований, оно конкретно и однозначно, потому и ценится знающими живыми, потому и блюдется каждым ведьмаком, блюдется неукоснительно и точно. Что сказано – то и должно быть исполнено, ни больше ни меньше. И баста.

– Шахнуш тодд, – выругался Геральт. Он никак не мог решить – на руку ему и Арзамасу-16 новые обстоятельства или же нет.

– Фактически ты свободен от обещания, – подытожил Ламберт. – И заметь, не по своей воле.

– Свободен – это ты, пожалуй, хватил, – Геральт покачал головой и вздохнул. – В лучшем случае все отложилось на потом, и только.

Вообще-то Геральт с трудом представлял себе, куда пристроит Валентину. Кто возьмется ее обучать? И где? Реакцию любого ведьмака предсказать было нетрудно: мол, ты слово давал, ты и устраивай все, чего наобещал. На Выставку, к Халькдаффу или еще кому-нибудь из тамошних техников тоже не больно подступишься. А больше у Геральта никаких идей не возникло.

Слово – оно коварно, оно всегда так: вырвется, а потом ломай голову, выкручивайся, исполняй обещанное…

Чего бы это ни стоило.

И все-таки Геральт не мог вот так малодушно отступиться от данного слова. Главное-то заключалось не в «после схватки», а в «заберу». А уж до, после или вместо поединка с чудовищами – всего лишь деталь, обрамление. Отказаться, сославшись на формальность, – как-то оно… как минимум не по-мужски. Будет потом изо дня в день глодать чувство вины, неважно, истинной или придуманной. Слово – оно потому и ценно, поскольку неважно, кому дается – президенту или вору, Технику Большого Киева или последнему оборванцу с периферийного комбината.

– Знаешь что, Лам, – сказал Геральт, решив не забивать попусту голову перед возможной заварушкой. – Давай-ка погодим судить да рядить. Давай для начала переживем ближайшую ночь, а там уж прикинем, что да как.

Ламберт слегка удивился – это без труда угадывалось, – но перечить не стал:

– Как знаешь, дружище… Как знаешь…

Через пару минут катерок подрулил к мостику на восточном берегу лимана. Геральт стремительно прошел вдоль борта и, не дожидаясь, пока еще один эльф в крапчатом полукомбезе установит трапик, сиганул на дощатый настил причала. Ламберт выпрыгнул следом за ним, а Эскель пропустил вперед Валентину и Весемира и лишь потом покинул катер.

– Придешь за нами утром, – велел Весемир высунувшемуся из рубки полуорку-мотористу. – Когда тут все затихнет.

Постоял и мрачно добавил:

– Если будет за кем приходить…

Моторист нервно кивнул и поспешно вернулся к штурвалу. Катер в который уже раз свистнул и отвалил к сравнительно безопасному западному берегу лимана.

– Ступайте к маяку, – певуче произнес встречавший эльф. – Все там.

Весемир кивнул и зашагал сначала по пирсу, а потом вдоль береговой линии, мимо злополучного слипа, по которому выбирались на сушу гусеничные механизмы Гостя: песок до сих пор хранил отпечатки их траков. Геральт хмуро изучил следы гусениц – насечка выглядела незнакомо.

Штаб устроили в домике у подножия маяка. В крохотной комнате было тесновато, но помещение наверху было еще меньше, поэтому там дежурил только один наблюдатель. Прямо сейчас за морем приглядывал Шараф.

Эльфов из команды Халькдаффа насчитывалось семь; в данную минуту шестеро пребывали в штабе, седьмой, как понял Геральт по нескольким оброненным эльфами словам, ошивался где-то у складов. Ведьмаков тоже было семеро, и тоже один отсутствовал – упомянутый уже Шараф. Так что счет был абсолютно равный. Все эльфы, кроме одного – Иланда, были сравнительно молодыми; среди ведьмаков также имелся один гораздо более опытный – Весемир. Даже в этом вышло равенство. Впрочем, зная хитреца-Халькдаффа, можно было смело предположить, что все эти количественные и качественные нюансы магистр заранее учел и нарочно оставил на комбинате команду, даже в мелочах равную ведьмачьей. Возможно, в этом крылся некий тайный смысл; возможно, все просто случайно совпало. Однако Геральт придерживался мнения, что совпадения крайне редко бывают случайными. Особенно когда имеешь дело с эльфами.

– Ваши все собрались? – спросил Иланд у Весемира.

– Теперь все.

– Хорошо. Я буду краток. Они