– Александра.

Дмитрий прикоснулся к ее руке:

– Так что, не пробовала молиться? Помогает, когда от души.

– Попробую, – безрадостно кивнула она.

С этой минуты он взял над ней шефство.

По утрам провожал ее до работы. Вечером встречал.

Каждый день она узнавала что-то новое о Боге, об истории Русской Церкви. Он молился вместе с ней и озвучивал интересные идеи для ее работы.

Раньше он служил священником, а сейчас выполнял в храме посильную работу и в молитвенном труде справлялся со своими страстями. Получалось не очень хорошо. Иногда три – четыре месяца он даже не притрагивался к наркотикам. Но лукавый подлавливал, и он «падал в блаженное никуда».

Тогда она приезжала, часами с ним разговаривала, возила по врачам и искала возможности его спасения.

В какой-то миг ей казалось, что она может его вытащить из темноты.

Она не была настолько воцерковленной, чтобы молиться. А он в какие-то моменты просто умирал и не верил ни во что.

Между ними ничего не было, кроме ее теплоты и его платонической любви.

Но в какой-то момент она стала понимать, что чувствует его своей второй половинкой.

Так прошло два года. Его мама однажды приходила к ней и просила ее выйти за него замуж. Мама была уверена, что ради нее Дима бросит наркотики.

Но Александра понимала – это не ее война.

Наступило очередное лето, работы было много. Совещания, доклады, она очень уставала.

– Пятница, завтра можно поспать, – подумала она, спускаясь по ступенькам здания администрации.

Он стоял в костюме, галстуке и держал в руке розу.

– Пойдем гулять на Набережную, – попросил он.

Она отрицательно покачала головой. Сил не было ни на что. Он долго уговаривал, а потом подал ей розу. Темнокрасный, почти черный, бархатный цветок любви.

– Выходи за меня замуж, – опускаясь на колено, попросил он.

Его огромные синие глаза в бархатных ресницах излучали божественную нежность и теплоту.

– Нет, у нас слишком большая разница в возрасте. Двенадцать лет – это целая жизнь.

– Ты что, любимая, мы наши годы вместе сложим и пополам разделим.

Она покачала головой и, взяв его за подбородок, поцеловала в губы:

– Мальчишка. У нас же ничего не было.

– А я чувствую, как ты прекрасна, – с хрипотцой в голосе прошептал он, вновь прильнув к ее губам.

Они целовались на скамейке в сквере прямо под окнами ее рабочего кабинета.

Она чувствовала себя девочкой, не больше двадцати. Прижавшись друг к другу, они наслаждались магией белых ночей.

– Мне жаль, что ты боишься быть моей женой. Но я тебя понимаю, – рассуждал он. – Когда меня не будет рядом с тобой, когда я уйду в мир иной, то все твои невзгоды я заберу себе. Твои и мои годы, если сложить, будет шестьдесят. А пополам разделить, то по тридцать. А это значит, что теперь ты на шесть лет моложе.

– Милая моя, – как-то тревожно сказал он, – когда я умру, принеси мне двадцать пять черных и две белых розы.

И, заглядывая ей в глаза, повторил:

– Принесешь?

Она ответила:

– Непременно.

Он молча опустился перед ней на колени:

– Помнишь «Гранатовый браслет» – «Да святится имя Твое?» Я так сильно люблю тебя и говорю глупости. Не слушай меня. Буду ждать, когда ты выйдешь за меня замуж. Я уже полгода ничего не употребляю. Есть мысль вернуться к служению, уеду в монастырь, тогда уж точно не женимся. Стану монахом, если успею.

Он как-то нервно засмеялся:

– Дай сто рублей.

– Зачем?

– Домой поеду на такси.

Она пристально на него посмотрела.

Он начал оправдываться:

– Да нет, что ты, я же уже полгода ничего…

Александра молча протянула купюру.

Она очень устала, день был тяжелым. Погладив Диму по щеке, пошла к машине.

Он шел рядом и, как будто прощаясь, сказал:

– Помни, тебе всегда будет меньше лет. Часть твоего возраста я прибавил к своему.

Следующий день был выходным, Александра затеяла уборку.

Все почему-то валилось из рук. Картины падали, посуда билась.

Раздался звонок. Звонила его мать:

– Дима умер. Передоз.

Александра не помнила, как села за руль. Как подъехала к его дому. Она бежала босиком на пятый этаж.

Он лежал на полу – еще теплое тело, открытые синие глаза.

Она обнимала его и почти не слышала, как его бабушка говорила, что он вчера не поехал с ними на дачу, что где-то взял «паленый» наркотик и… передоз.

Он умер от инфаркта.

Его хоронили через два дня. Отпевали, так распорядился настоятель храма, выпросив разрешение в Епархии. День был очень жаркий. Выпускные балы. Нигде не было черных роз. Она собирала их по одной.

На похоронах никто не понимал, почему так рыдает эта молодая женщина.

К ней подошел его дед и отдал письмо. Оно лежало в Диминых вещах среди молитв.

«Дорогая моя, ясная. Я знаю, что жизнь рано или поздно заканчивается. Моя – рано. Спасибо за розы. Они великолепны. Я всегда любил, люблю и буду любить одну тебя. Ты – то самое светлое и лучшее, что подарил мне Господь.

В миг, когда тебе будет плохо, я всегда рядом, а твои слезы и печали уйдут на меня. А значит, я оставил тебе непрожитую лучшую часть своей жизни.

Живи, люби, будь любимой вдвое больше.

Тогда над Невой я загадал, чтобы рядом с тобой был самый замечательный и самый любящий тебя мужчина».

Она вспомнила его лежащего в костюме, галстуке. Пафосный лаковый ящик смерти. Говорят, смерть, разглаживая морщины, делает людей моложе. А он лежал другой – поседевший и постаревший на много лет.

Она еще раз прочла письмо и посмотрела на дату: январь… Задолго до того летнего вечера, когда он просил принести на похороны розы, подавая ей одну.

А ночью ей приснился сон.

На нее летели большие качели, а он их задержал. Повернувшись к ней, он говорил:

– Люди уходят и пополняют ряды Ангелов. Я теперь буду Ангелом и буду тебя оберегать. Я понимал, что уйду, но ничего не мог сделать. Если бы я остался, я бы не справился, душа бы стала темной. Господь спас мою душу. Теперь я – Ангел. Твой Ангел.

Она проснулась в слезах:

– А можно ли было что-то изменить?

Комментарий автора:

Предчувствие смерти. Действительно ли человек может чувствовать неосознанно, что уйдет из этого мира? Как он себя ведет, боясь заглянуть в глубину своей интуиции и спросить Творца: а может, есть шанс все исправить?