— Дождаться не могу, когда, наконец, мне доведется пересчитать все те маленькие золотые монетки, — продолжил Ватрен. — Тысяча солидов, так ты сказал, я не ошибся?

— Ровно тысяча, — подтвердил Аврелий. — Но не забывай: мы пока что их не заработали. Нам еще предстоит пересечь всю Италию, от одного края до другого, и добраться до того места, что обозначено в договоре.

— А где это место? — тут же спросил Ватрен.

— Это порт на Адриатическом море, и там мы должны найти корабль, ожидающий нас. Только тогда мальчик окажется в полной безопасности, а мы получим все наши денежки.

Ливия остановилась перед хижиной и осторожно осмотрела руины, держа наготове лук с наложенной на него стрелой. Она услышала громкое фырканье — и тут же обнаружила шесть лошадей и мула, привязанных уздечками к веревке, натянутой между двумя железными штырями, вбитыми в землю. Среди лошадей был и Юба; почуяв хозяина, он тут же принялся бить копытом в землю.

— Юба! — воскликнул Аврелий, подбегая к своему верному другу и отвязывая его. И от всей души обнял коня.

— Видишь? — сказала Ливия. — Эвстатий постарался на славу, согласен? Стефан тут наладил свои связи. Пока все идет так, как мы и рассчитывали.

—Я так рад снова видеть Юбу! — ответил Аврелий. — Во всем мире нет коня лучше него.

Амброзин подошел к Ливии, которая уже отвязала свою лошадку и собиралась вскочить в седло

— Я отвечаю за безопасность императора, — твердо произнес старый наставник, глядя прямо в глаза девушки. — И я думаю, я имею право знать, куда вы намерены его везти.

— За безопасность мальчика теперь отвечаю я, — возразила Ливия. — И именно я освободила вас обоих из тюрьмы. Я понимаю твои опасения, но я действую не по собственному желанию, понимаешь? Я просто выполняю полученные мной приказы. Мы отвезем мальчика к Адриатическому морю, а дальше он отправится в такое место, где варварам никогда его не достать, и где с ним будут обращаться так, как и положено обращаться с императором…

Амброзин помрачнел.

— Константинополь! Я именно это и подозревал. Ты хочешь отправить его в Константинополь. Гадючье гнездо! В борьбе за власть там не щадят никого, ни брата или сестру, ни родителей, ни детей… — Старик не заметил, как Ромул подкрался поближе к нему и, похоже, не упустил ни слова из этого пылкого обвинения, но теперь уже было поздно, да к тому же мальчику лучше было полностью осознавать ситуацию, в которой он очутился. Поэтому Амброзин положил руку на плечо воспитанника и притянул мальчика к себе, как будто желая защитить от новой угрозы, не менее зловещей, чем та, которой они только что избежали. — Там рядом с императором не будет ни единой души, готовой его защитить, — продолжил старик. — Он окажется в полной власти того переменчивого, деспотичного вельможи… Умоляю вас, оставьте мальчика со мной!

Ливия неуверенно опустила взгляд.

— Он ведь не просто мальчик, и ты слишком хорошо это знаешь. Ты не можешь взять и увезти его, куда тебе захочется. Кроме того, ты без нас и не уйдешь далеко. Тебе позволят отправиться вместе с ним, если ты хочешь, но, прошу тебя, садись сейчас в седло… нам пора отправляться. Задерживаться здесь опасно. Мы слишком близко к берегу.

Девушка тронула лошадь с места и направила на тропу, уходящую в заросли.

— Это ведь просто вопрос оплаты, правда? — крикнул ей вслед Амброзин. — Тебя интересуют только деньги!

Аврелий сунул в руку старику поводья мула

— Не будь дураком, — сказал он. — Ты вообще представляешь, что бы с ней сделали, если бы поймали при попытке освободить вас обоих? Никто не стал бы так рисковать из-за одних только денег. А теперь поехали, понял?

— Могу я ехать с тобой? — спросил Ромул. Аврелий покачал головой.

— Тебе лучше быть с твоим наставником. Ты мне помешаешь, если на нас вдруг нападут.

И он умчался вперед.

Разочарованный Ромул влез на мула позади Амброзина, и старик, не сказав больше ни слова, погнал животное по тропе. Ватрен, Оросий, Деметр и Батиат ехали сзади, парами, пустив коней быстрым аллюром.

Вскоре отряд добрался до вершины холма, с которого они, остановившись, внимательно осмотрели все побережье.

Море сверкало в лучах солнца, высоко поднявшегося над горным хребтом. Обломки их лодки едва можно было различить; их постепенно уносило от берега волнами. В противоположной стороне снежные вершины Апеннин венчали темно-зеленые, поросшие лесом склоны.

Подъем постепенно становился все круче, и всадникам пришлось замедлить скорость. Ватрен выдвинулся вперед, к Ливии и Аврелию, поскольку дорога здесь становилась опасной.

— Заешь, я все думаю и думаю кое о чем, — сказал он, повернувшись к Ливии.

— О чем же?

— Что стало, в конце концов, с тем рыбаком, который поднялся со своим омаром по северной стене? Как поступил Цезарь Тиберий?

— Император не слишком обрадовался. Его рассердило то, что кто-то сумел все же проникнуть на его виллу… он-то считал ее абсолютно неприступной. Так что он приказал стражникам взять омара и натереть им физиономию рыбака, а потом выкинуть обоих в море.

Ватрен почесал затылок.

— Ну, дьявол! Если подумать, мы отделались гораздо легче.

— Пока — да, — сказал Аврелий.

— Да уж, точно. Пока, — согласился Ватрен.

В сотне футов позади Аврелия и двух его спутников тащился мул, на спине которого сидели старик и мальчик.

— Ты действительно думаешь, что они хотят отправить меня в Константинополь? — спросил Ромул.

— Боюсь, хотят, — ответил Амброзин. — Вообще-то я совершенно уверен. Ливия не стала ведь отрицать этого, когда я задал вопрос. Полагаю, ее молчание можно считать подтверждением моей догадки.

— И что, все действительно так ужасно?

Амброзин не знал, что ответить на такой вопрос.

— Скажи, — настаивал мальчик. — Я имею право знать, что меня ожидает.

— На самом деле я ничего не знаю, — заговорил, наконец, старый наставник. — Все, что я могу, — это предполагать. Ясно лишь одно: кто-то послал Ливию, чтобы увезти тебя с Капри. Участие в этом Аврелия сначала ввело меня в заблуждение, поскольку я знал, что он однажды уже пытался вызволить тебя, в Равенне. Казалось вполне разумным, что он решил повторить свою попытку. Но тот факт, что он взял с собой женщину, поразил меня, поскольку это выглядело очень странно. Конечно, она могла быть его возлюбленной; многие солдаты имеют подруг, на которых женятся, как только выходят в отставку. Но я ошибся; скоро стало понятно, что командует всем именно она, и деньги, которые были предложены всем за выполнение задачи, тоже исходят из ее рук.

— Тогда ты сказал правду… ну, что они сделали все это просто ради денег.

— Даже если это и, правда, мы все равно должны быть благодарны им всем. Аврелий прав: никто не станет вот так рисковать своей жизнью из-за одних только денег, но деньги, безусловно, сыграли свою роль. Нет ничего плохого в том, что людям хочется изменить свою жизнь, а все эти мужчины остались без руля и ветрил, они лишились армии, в которой могли бы служить, у них нет даже родного дома, куда можно было бы вернуться.