— Не об этом мы должны думать сейчас, оберштурмбаннфюрер. Нам нужны ракеты.

— Так точно, мой фюрер.

— Очень много ракет, — еще громогласнее провозгласил фюрер. — Чтобы мир знал о них и содрогался. Уж какими они там будут: обычными, радиоуправляемыми, самонаводящимися, пилотируемыми, — это не так важно. Мы не космос сейчас должны покорять, мы, Скорцени, должны покорять Лондон, Нью-Йорк, Москву.

— Москву покорять! — хмыкнул Кейтель, и, кажется, это были единственные членораздельно произнесенные им слова, которые удалось услышать от него за все время этого совещания…

«Вот именно, — проворчал сейчас барон фон Браун, вспомнив о явно провокационных заверениях обер-диверсанта рейха, — были бы ракеты! Все ждут от меня каких-то особых, сверхмощных и сверхдальних ракет. Но я не Господь, и лепить эти ракеты мне приходится не за семь дней и не из глины!»

Декабрь 1944 года. Атлантический океан.

Борт субмарины «U-1230» (позывной — «Колумбус») из состава секретного соединения субмарин «Фюрер-конвоя».

Когда капитан-лейтенант Ральф Штанге вернулся на свою субмарину, в командирской рубке его уже ждали старший офицер Йохан Хорн и боцман Питер Керин.

— И как прошли переговоры? — широко улыбнулся Хорн, считавший, что его предвидение сбылось: Штанге вынужден был договариваться с жестким и авантюристично настроенным командиром «дойной коровы», с которым сам он не раз беседовал еще там, в припортовых пивных Гамбурга.

— О каких переговорах речь, господа? — при этом Штанге умышленно обратил свой взгляд на боцмана, подозревая, что тот уже составил «пиратскую компанию» старшему офицеру.

Тот растерянно оглянулся на старшего офицера и пожал плечами.

— Лучше спросите обер-лейтенанта. Мое дело — вовремя задраить люки и лечь на дно.

— В таком случае спрашиваю у вас, Хорн, — медлительно перевел взгляд на старшего офицера субмарины. — Или вы тоже решили задраить люки?

— Давайте поговорим спокойно, командир, — предупредительно взметнул вверх руки обер-лейтенант. — Только тогда наш разговор будет иметь какой-то смысл.

— Я вас слушаю.

— По настроению вижу, что с Алькеном вам договориться не удалось. Хотя я рассчитывал на это.

— А мне кажется, что вы, Хорн, уже собирались приступать к командованию «Колумбусом», рассчитывая, что мне вообще не удастся вернуться на него.

— Упаси Господь!

— И я уже подумываю, Хорн, не подвергнуть ли вас аресту, вплоть до прихода на базу «Латинос»? — Произнося это, Штанге успел протиснуться между старшим офицером и боцманом, чтобы оказаться у люка. Приоткрывая его левой рукой, правой он уже извлекал из кармана пистолет.

— Спокойно, Штанге, спокойно! — отшатнулся от него старший заговорщик.

— Да не бунтовщики мы, командир, не бунтовщики! — взмолился высоким фальцетным голоском боцман. Приземистый и исхудавший, он совершенно не соответствовал тому типу сильных и развязно грубоватых людей, к которому обычно привыкли относить боцманов надводных судов.

— Кто же вы в таком случае?

Хорн и Керин вновь затравленно переглянулись: они не сомневались, что командир может запросто перестрелять их здесь, такое право в военное время ему дано. К тому же они знали решительность Штанге.

— Говори, Хорн, что ты задраил свои люки, умник?! — злобно оскалился Керин.

— Мы — германские патриоты, не желающие сдаваться врагу даже после того, как будет объявлена капитуляция Германии.

— Вот, — подтвердил боцман, — даже после капитуляции. Поскольку сам фюрер никогда капитуляцию объявлять не станет.

Унтерштурмфюрер СС Кеммер (он же штурмбаннфюрер фон Штубер), один из секретных пассажиров субмарины, одновременно отвечавший за безопасность этого похода, оказался у рубки как раз в тот момент, когда командир хотел позвать кого-нибудь на помощь. Ни в каких объяснениях он не нуждался.

Опасаясь, что унтерштурмфюрер тоже на стороне Хорна, командир навел на него пистолет, однако эсэсовец лишь на мгновение замер, по испуганным глазам Штанге пытаясь понять, что произошло. Затем, так ни слова и не произнеся, бесцеремонно оттолкнул его, ворвался в отсек и в мгновение ока вырубил Хорна, ударив ребром ладони в сонную артерию.

— И вы, боцман, в висельники подались?! — уставился Кеммер на второго заговорщика, пока старший офицер, наваливаясь на переговорное устройство, медленно оседал на пол.

Керин мучительно пытался выдавить из себя хотя бы полслова, но пока он сподобился на подобный подвиг, Кеммер успел поднести лезвие карманного ножа к кадыку боцмана.

— Никак нет, — с трудом выдавил из себя Керин, — никакого бунта.

— Адвоката прикажете повесить на рею рядом с вами?

— От кого вам стало известно о заговоре, унтерштурмфюрер? — спросил командир, подозрительно прищурившись.

— Когда на судне затевается бунт, гарь от накала страстей слышна, прежде всего, в капитанской каюте.

— Они что, и вас пытались подговорить?! — удивился Штанге, когда, спустя еще несколько секунд, несостоявшиеся пираты уже сидели на полу, лицами к борту, с заложенными за затылок руками.

— На это у ваших висельников попросту фантазии не хватило.

— Как же вы оказались здесь?

— Случайно. Решил договориться, чтобы тем троим ученым мужам, которых я сопровождаю, позволено было провести часок на палубе субмарины, подышать ветрами Атлантики. Ну а дальше — его величество интуиция. Заговор я обычно нутром чую.

Капитан-лейтенант почти с благодарностью осмотрел рослую, плечистую фигуру унтерштурмфюрера, которому по возрасту уже пора было щеголять хотя бы со знаками различия капитана СС.

— Странно, — произнес он, после того как подозвал вестового и приказал ему отправиться в каюты для гостей с разрешением подняться на палубу…

— Что странного, висельный вы наш капитан?

— Что поверил на слово, когда мне сказали, что вы — обычный офицер ваффен-СС, без какой-либо особой подготовки, которому подобным образом — сопровождая в Антарктиду группу ученых — была предоставлена возможность немного передохнуть после русского фронта.

— Так оно все и случилось: предоставлена. И именно таким образом.

— Сомневаюсь. Особенно назойливыми стали эти сомнения после вашего разговора с командором Кнохеном. Не настало ли время поговорить начистоту?

— Сейчас не время предаваться воспоминаниям детства, командир, — осадил Штубер любопытство капитан-лейтенанта. — Что с этими двумя висельниками делать будем? — басисто прохрипел он, хватая заговорщиков за загривки. — По пуле в затылок — и за борт?

— Для начала помогите переправить их в карцер.