Отец с матерью вмиг переглянулись, побледнели.

— Стефек, иди сюда, — чужим резким голосом негромко скомандовал пан Януш, пока мать поднималась и, оглядываясь, медленно шла к двери.

Стефан чуя, как вмиг пересохло в горле подбежал.

Отец цепко и болезненно схватил за руку, широкими шагами утащил в дальнюю комнату. Постоянно озираясь, распахнул окно, высунулся, осмотрелся. Схватил сына подмышки и водрузил на подоконник, столкнув на пол мамин любимый цветок. Стефану стало страшно, отец не обратил внимания на случившееся. Значит всё очень серьёзно.

— Послушай, Стефек, — жарко зашептал пан Януш в спину сыну срывающимся голосом, — беги, прогуляйся куда-нибудь, не приходи рано.

А потом быстро столкнул с невысокого подоконника. Стефан едва удержался на ногах, прыгая. Голоса в дальней комнате усилились, гости вошли в дом.

— Сынок… — воскликнул папа вполголоса, — не забудь… помни, о чём я тебя просил.

И о Лили тоже. Не теряй времени и не попадись. Храни тебя Бог!

Он захлопнул окно, задёрнул занавеску и исчез в недрах дома.

Слёзы навернулись на глаза, ноги внезапно предательски ослабели. Мальчик не знал, что делать, куда идти, он явственно ощущал беду. Не понимая, зачем, пошёл отчего-то в огород.

— Тс-с-с… — донеслось из кустов обильно растущего у ограды плюща.

С тревогой оттуда суетливо махал рукой Чародей. Он расширил переплетение ветвей, отчего в ограде зазияла дыра.

— Хлопчик, быстро! — он поманил.

Не чуя ног, Стефан повиновался, старик, слегка высунувшись, ухватил за руку и рванул к себе, вытащил на улицу, засеменил по пыльной дороге задами домов.

— Пан Ча…Чародей… — выговорил Стефан на бегу, — что там? Куда мы?

— Только бы не было поздно… — буркнул старик, волоча мальчишку, и откуда такая сила взялась в этом тщедушном дедульке?

Они приблизились к огороду соседей, сбоку, там были особенно густые заросли.

— Сиди теперь здесь и тихо! — цыкнул Чародей, глаза горели, губы дрожали, — я сейчас…

Он резво раздвинул ему одному ведомую лазейку и исчез в огороде Гельмицев.

Стефан опустился на землю, весь дрожа подполз к лазейке и заглянул внутрь. И в этот самый момент он услышал выстрел. Сухой треск разорвал дремотно-ленивую полуденную тишину и донёсся он со стороны его, Стефана, дома! Следом, почти без паузы, раздался второй выстрел. Мальчика затрясло.

— Ма-ма-ма-ма… — забормотал онемевшими вмиг губами, слёзы потекли по щекам. Он знал, что именно произошло у них дома. Он ЗНАЛ.

Отец не отдал гитлеровцам бумаги, отказался сотрудничать.

Оцепенение, охватившее Стефека, вмиг пропало и теперь им овладела паника: бежать! Куда? Неважно, подальше отсюда! Здесь оставаться опасно.

Но было страшно, так страшно, что он отчаянно нуждался в помощи. И тогда мальчик пополз в огород соседей вслед за старым Чародеем. Куда и зачем скрылся тот — он не знал, понимал одно: без старика ему не выбраться, не спастись, просто нет сил.

Через пару шагов мальчик поднялся и, шатаясь, на подгибающихся ногах, обливаясь слезами, поплёлся в сторону дома дяди Егора и тёти Линды. Однако, у калитки вдруг остановился, словно налетел на стену: в доме Гельмицев тоже прозвучал выстрел. И страшный крик матери Лили. А потом автоматная очередь и крик, захлебнувшись, смолк. Следом прозвучала отрывистая команда на немецком. Стефан упал на колени и замер, увидев, как откуда-то сбоку быстро ковыляет Чародей, прижимая к себе обвисшую Лили, Правая его рука плотно закрывала рот девушки, хотя та была без сознания. Увидев Стефана, старик недовольно тряхнул головой и знаком приказал мальчику двигаться обратно. Но тот от шока никак не мог пошевелиться и лишь когда пан Чародей скрылся из виду за деревьями, мальчик, превозмогая себя, пополз следом. Его больше напугала перспектива остаться одному и быть найденным палачами.

За оградой старик ждал его, усадив девочку на землю.

— Я же велел оставаться здесь! — грубо проворчал Чародей, так он ещё никогда не разговаривал с ними, — надо идти.

Он принялся бесцеремонно хлестать Лили по щекам, но та оставалась безучастной.

— Пан…там…там…мои родители… — залился слезами Стефан.

— Знаю! — прервал старик, но потом, глядя на мальчика, смягчился, — поздно плакать, хлопчик, нужно уходить. Соберись же, будь сильным! Тебе отец рассказал?

Не понимая толком вопроса, Стефан машинально кивнул.

— За мной, — без дальнейших вопросов вздохнул Чародей, взвалил девочку на плечо и посеменил быстро-быстро по улице, прочь от дома.

Он шёл не в сторону реки, но Стефан послушно побежал следом. Оказалось, Чародей отправился в обход, чтоб скорее смешаться с лесом, а уж там сменил направление.

Юный Ковальски догнал его довольно скоро, сцепив зубы и, понимая, что его жизнь бесповоротно изменилась, он судорожно думал — что и как теперь будет, тщательно припоминал слова отца.

Наконец Лили вздохнула на руках спасителя, и тот остановился, буквально рухнул на землю, только тогда Стефан понял, как измождён старик и мгновенно испытал стыд за то, что не удосужился предложить свою помощь. Привалив девочку к дереву, Чародей участливо, совсем другим тоном, нежели у Стефека, спросил у неё:

— Как ты, милая?

Но она молчала, глаза, сначала растерянные, стали осмысленными и, вслед за тем — в них вспыхнуло безумие. Лили застонала, прикусив губу.

— Она всё видела, — пояснил старик, утирая пот, — бедняжка, надеюсь, рассудок вернётся к ней достаточно быстро. Вам нужно спешить. Дальше ты отвечаешь за неё целиком и полностью, ясно?

— А вы… вы не пойдёте с нами? — растерялся Стефан.

— Нет, моя миссия почти закончена. Я вернусь и отвлеку, наверняка вас будут искать, так что поспешите.

Он снова повернулся к Лили, в глазах старика вспыхнула странная, глубокая нежность. Протянув высохшую, сморщенную, дрожащую руку, Чародей аккуратно убрал с глаз девочки прядь волос, утёр слёзы, которые двумя дорожками сочились из глаз.

— Милая моя, крошка… Алия моя… — забормотал старик, видно вновь в памяти всплыла покойная дочь, которая, по его рассказам погибла в юном возрасте, — ты будешь жить, я всё для этого сделаю. Но не могу оставаться с тобой…не могу. Я должен завершить. Береги её!

Последние слова, адресованные Стефану, старик произнёс твёрдо, но умоляюще. Так, что мальчик, наконец, чётко понял, что он уже не ребёнок и отныне всё в жизни придётся брать в свои руки. На нём лежит теперь огромная ответственность не только за свою, но и за жизнь подруги, которая сейчас не осознавала себя и не могла принимать решений. Он кивнул и встал, Чародей помог подняться Лили, убедился, что та может идти своими ногами, обнял её на прощание и передал безвольную руку Стефану. Лили, больше похожая на куклу, безостановочно молча плакала, а взгляд её, полный боли, смотрел куда-то мимо, в пространство, словно видя там падающую подкошенной автоматной очередью свою маму.