– Плоды юкки. Похоже на капусту… Очень вкусно – если только знаешь, как их правильно есть.

Гриффин посмотрел на юкку, росшую вокруг. Острые, торчащие как колья листья не вызывали аппетита, как и гроздья белесых маслянистых плодов.

– Нужно есть самую сердцевину плода, – пояснила Жоли. – Она очень сладкая.

– Может быть, – неохотно согласился Гриффин, – Вообще я слыхал, что апачи умеют жить в очень тяжелых условиях.

– Приходится иногда, – пожала плечами Жоли. – Впрочем, не такая уж у нас и пустыня – умей только выжить, голодным не останешься. Едим nanstdne – бобы мескитового дерева, из них еще можно делать hishtlishe— пудинг. Есть еще niishch'i— кедровые орехи. Ну и, разумеется, олени, антилопы, кролики – все, что могут добыть наши охотники. Год на год, правда, не приходится. Случаются голодные зимы – дети плачут от голода, старики и слабые не выживают… А иногда бывает и вдоволь сушеного мяса, хватает до – поздней daa – то есть весны. Так и живем…

Гриффин вспомнил, как вкусно готовила его мать. Дома у них всегда вдоволь было свежеиспеченного хлеба или пирогов, к тому же ни дня не проходило, чтобы их уютный сельский дом не наполнялся запахом жареного цыпленка или бифштекса. Семье, слава Богу, никогда не приходилось задумываться, будет ли у них пища на завтрашний день. Гриффину трудно было понять, что есть на свете люди, для которых это может составлять серьезную проблему.

– Знаешь ли, Жоли, – задумчиво произнес он, – ты ведь ненамного старше меня, но иногда мне кажется, что тебе пришлось гораздо больше повидать на своем веку.

– Вот именно – пришлось, – улыбнулась девушка. – Если бы ты, как я, родился в вигваме, пришлось бы и тебе.

– Наверное, – вздохнув, согласился Гриффин. – Иногда кажется, что мне не хватает твоего ума, Жоли.

– Твоей вины, Гриффин, что ты вырос в лучших условиях, нет. Расти я как ты, тоже многого бы не знала. Например, как готовить еду на beshye'aku't.

— На плите? – догадался Гриффин.

– 'Аи. Металлический ящик с огнем внутри. Видишь, – Жоли грустно улыбнулась, – я даже не помню, как он называется по-английски. Когда говоришь на нескольких языках, это не очень удобно – слова в голове иногда путаются…

– Это еще что! – Гриффин замедлил ход своей лошади, чтобы не обгонять Жоли. – Ты-то вот говоришь на четырех языках, хотя порой и путаешься, а я даже в английском не шибко грамотен…

– Это отнюдь не значит, что ты глуп, Гриффин! Зато ты, например, отлично считаешь в уме, когда надо за что-то заплатить в магазине; у меня так быстро не получается. Впрочем, в магазинах-то я почти не бываю – мне вообще не часто приходилось бывать за пределами нашей деревушки. Видишь, Гриффин, – снова улыбнулась Жоли, – какой ты умный.

– Теперь вижу! – рассмеялся парень в ответ.

– О чем это вы тут так мило воркуете, голубки? – спросил Джордан, подъехав ближе.

– Да так, – с веселым выражением лица ответил Гриффин, – выяснили вот наконец, что мы оба не так уж глупы, как нам раньше казалось.

– И кто натолкнул вас на такую гениальную мысль? – съязвил Джордан.

– Никто, – обиженно произнесла Жоли. – Сами додумались.

– Могу себе представить! – криво усмехнулся Джордан и посмотрел на Жоли. Волосы ее были небрежно перехвачены лентой, лицо, немного обгоревшее на солнце, приобрело красноватый оттенок, но это вовсе ее не портило. – Поедем со мной, зеленоглазая! – предложил Джордан. – Гриффин и один управится!

Сердце Жоли забилось сильнее, она с трудом могла скрыть свой восторг. Но тут ей вдруг припомнились слова Гриффина о том, что Джордан позабавится с ней и бросит, как и всех своих предыдущих женщин. Жоли резко мотнула головой, гоня прочь ненужные воспоминания. Гриффин просто ревнует ее к Джордану!

– Поеду, – решительным тоном проговорила Жоли. – Я уже устала ехать позади и глотать пыль.

– Что ж, я рад, если так, – с довольным видом произнес Джордан и пришпорил свою лошадь.

– Он рад! – проворчал вслед им Гриффин. – Скажи спасибо, что она вообще на тебя смотрит, несмотря на то что ты с ней так обращаешься! – Гриффин надвинул шляпу на глаза. – Когда-нибудь я скажу тебе все, что о тебе думаю, дядя Джордан!

Заметив, что Эймос удивленно косится на него, Гриффин замолк и, чтобы чем-то себя занять, стал подхлестывать хворостинкой шедшего впереди мула, поторапливая его.

Сгустившаяся темнота принесла с собой ночные запахи и звуки. Где-то вдалеке выли койоты, иногда слышалось шуршание ночных зверьков в траве. Жоли лежала тихо, глядя на звезды, которые казались огромными, почти одного размера с яркой полной луной. Все мысли девушки были о Джордане и о том, думает ли он о ней. Джордан лежал неподалеку, и по огоньку сигареты можно было понять, что он еще не спит.

Жоли слегка улыбнулась, вспомнив, как часть пути до привала они с Джорданом ехали рядом. Он не говорил ни слова о любви, а рассказывал об армии, о сестре – матери Гриффина – и о своих планах относительно того, что он собирается делать с золотом. За все время с тех пор, как они узнали друг друга, Джордан ни разу не заикался о свадьбе, но Жоли была уверена, что этот разговор еще впереди.

Из задумчивости ее вывел голос Джордана. От неожиданности Жоли вздрогнула, когда густой баритон прорезал тишину:

– О чем задумалась, зеленоглазая?

– О тебе, – призналась она.

Джордан поцокал языком, выражая таким образом свое неверие.

– Я всегда о тебе думаю, – обиженно заявила Жоли. – И когда надо, и когда, может быть, не надо.

– И когда же это бывает «надо», а когда «не надо», cheri?

– Ты знаешь французский? – удивилась Жоли.

– Немного. Я знал одно время… скажем так, одну девушку… которая научила меня десятку-другому французских слов. Впрочем, я лучше понимаю по-французски, чем говорю.

– Voulez-vous couchez avec moi? – спросила Жоли. В ее голосе слышались дразнящие нотки.

– Ну уж это-то, зеленоглазая, любой моряк от Нью-Йорка до Сан-Франциско поймет и без перевода! Это стандартная фраза – как и ответ «oui». Да, я буду спать с тобой.

Произнеся это, Джордан поднялся и подошел к Жоли. Она приподняла край своего одеяла, приглашая лечь рядом. Когда Джордан лег, вытянувшись во весь рост, Жоли накрыла его и себя одеялом, словно хотела отгородиться от всего мира. В этот момент она совершенно забыла и об Эймосе, мирно храпевшем неподалеку, и о Гриффине, стоявшем на страже чуть поодаль. О чем Жоли могла думать в этот момент – так это о Джордане, о его стройном, гибком теле и сильных руках, ласкающих ее…