В ботанике натуралисты собрали множество новых данных о растениях. В 1540 г. было классифицировано только 500 видов, а к 1680 — 18 тысяч. Но не было возможности изменить традиционный взгляд на виды и на биологические цепи. В течение этого периода немец Антони ван Левенгук (1632–1723) создал микроскоп с 300-кратным приближением. Благодаря этому инструменту он открыл целый новый мир простейших, незаметных для невооруженного глаза. Но он не понял, что микробы, которыми он восхищался, могут быть причиной человеческих заболеваний. Этот факт так и остался в тени до XIX в.

В химии сложно было увидеть значимые продвижения. Химиков было немало: горные инженеры, которые брали пробы руды; фармацевты, составляющие лекарства; алхимики, превращающие металл в золото; философы, которые спорили об атомистической структуре материи. Физиологи любили лечить своих больных лекарствами из ртути, особенно когда появлялись такие новые болезни, как сифилис. Эти химикаты были не более вредны, чем травяные сборы, но их действие было более сильным. Современная концепция элементов и составляющих еще не была разработана. Роберт Бойль (1627–1691) был ведущим химиком-экспериментатором и теоретиком. Он разрушил идею Аристотеля о четырех базовых элементах — земле, воде, огне и воздухе, но не смог предложить лучшей теории о строении материи. Революция в химии началась лишь в конце XVIII в., когда Лавуазье выделил кислород и составил первую таблицу химических элементов.

Тем не менее общий результат работы мыслителей между 1559 и 1687 гг. кажется удивительным. С одной стороны, революция в науке позволила Декарту и Ньютону подготовить общество к тому, что можно взглянуть на космос с механистической точки зрения. Концепция Ньютона о природе как о всемирной машине была его способом выразить интеллектуальное и эмоциональное состояние эпохи, как это было и с концепцией Аристотеля — Птолемея. Человек той эпохи замечал повторяемость природы, то, что ее объекты, большие или малые, управляются некими законами. В старой точке зрения было больше романтики, в новой — больше рациональности. Потери в эмоциональности, воображении и замысловатости компенсировались стремлением к элегантности и общим параметрам. В образованных кругах в 1687 г. не осталось места для веры в магию и мифы. На протяжении Религиозных войн, особенно во время Тридцатилетней войны, страх перед волшебством возрос. Но к концу века все сошло на нет. Массовая истерия в Салеме в 1692 г., когда в Массачусетсе было сожжено 20 ведьм, стала последним выражением публичного страха перед волшебством.

Новая философия заставляла человека отойти от своих религиозных воззрений. Протестантские ученые, такие как Кеплер и Ньютон, и католики, как Галилей и Декарт, старались привести свои идеи в гармонию с христианской теологией. Однако было сложно усмотреть связь христианства с абстрактными построениями ньютоновской картины мира. Великий Часовщик был более далек, чем великий Создатель, придуманный Кальвином. Стремления людей становились более значимыми. Человек более не жил в центре космоса. Он занимал одну из планет, плывущую в пустом пространстве. Но он познавал свое окружение. Если Бог завел часы, то человек мог узнавать время. Вот что стало наиболее важным достижением научной революции XVII в. — вера в непоколебимый прогресс человека.

В искусстве, как и в науке, период с 1559 до 1689 г. продемонстрировал бунт против традиционных стандартов и ценностей. В конце XVI в. возрожденческий стиль в живописи, скульптуре и архитектуре меняется. XVII век дает нам новый стиль — барокко. На первый взгляд этот художественный бунт кажется необъяснимым. Период, когда искусство Возрождения достигло своего пика в первое тридцатилетие XVI в., историки называют Высоким Возрождением. В эти годы пять великих мастеров — Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль, Тициан и Дюрер — выражали идеал красоты человеческого тела. Ни один из художников после них не смог достичь такой гармонии, любви к жизни при изображении человека. Как можно было превзойти чувственность Леонардо, восхваление мужского тела Микеланджело, идеализацию женщины у Рафаэля, буквально вибрирующие краски Тициана или искусство композиции Дюрера? Высокое Возрождение было настолько идеальным, что к 1620 г. оно перестало существовать. Микеланджело, осознав все проблемы унаследованного старого стиля, дал название новому направлению в искусстве, известному как маньеризм.

В 1520 г. традиции Возрождения были также подорваны протестантским движением. Лютер отвергал религиозное искусство Высокого Возрождения. Он называл его еще более языческим, чем христианство, и возражал против всей католической традиции религиозного искусства. Протестанты считали, что богато украшенные церкви, наполненные статуями и изображениями святых, Девы Марии, Христа и Бога Отца, — это богохульство. Католики, безусловно, отрицали эти протесты еще более яростно, чем когда бы то ни было, защищая свою религиозную живопись. Но к середине XVII в. католики тоже признали искусство Возрождения слишком некомфортным для себя. Им было необходимо нечто иное для выражения прежних идей. Моральные и эстетические споры, борьба протестантов и католиков привели к появлению нового интереса к религиозной живописи, скульптуре и архитектуре.

На протяжении XVI в. протестантская реформация оставила неизгладимый след на искусстве Северной Европы. В Германии и Нидерландах, как и в Италии, художники зарабатывали на жизнь тем, что расписывали алтари и церковные фрески. Но Лютер, Кальвин и Цвингли инициировали протестные движения против таких символов папского культа. Протестанты сжигали скульптуры, алтари, смывали фрески. Лютеранские и кальвинистские церкви в основном оставались недеко-рированными и пустыми. В XVI в. даже католические церкви в Северной Европе меньше платили художникам, скульпторам и архитекторам, чем это было в старые, добрые времена. Альбрехт Дюрер (1471–1628), великий немецкий мастер, современник Лютера, не был задет этим кризисом. Дюрер зарабатывал на жизнь своими портретами и иллюстрированием книг. В конце жизни он упростил свой стиль религиозных гравюр и выбрал библейские темы, связанные с очищением духа, поскольку Дюрер уважал Лютера, хотя и не присоединялся к его движению. Его современник Ганс Гольбейн Младший (ок. 1497–1543) вынужден был отказаться от изображения Мадонны, чем он прежде занимался. Будучи молодым художником, Гольбейн переезжает из Германии в Швейцарию, а оттуда — в Англию в поисках работы. Он провел последнюю половину своей жизни в работе над портретами Генриха VIII и его придворных. Гольбейн не добился успехов в Германии и Англии. Впрочем, в Нидерландах и в Германии в то время было мало выдающихся мастеров.

Полотна Питера Брейгеля Старшего (ок. 1525–1569) хорошо выражают изменившиеся настроения в искусстве Северной Европы. Брейгель был фламандским католиком, который создавал свои работы в 1560-х гг., как раз когда в Нидерландах поднималось восстание против Филиппа II. Он рисовал больше для частных лиц в Антверпене и Брюсселе, чем для церкви, особых успехов достигнув в изображении повседневной жизни, сцен с крестьянами за работой, с обилием мелких деталей и насыщенной композицией.