Джейсон поднялся в экипаж, устроился на сиденье и откинулся на обтянутую кожей спинку.

Он только что расстался с Люсьеном. Они просмотрели и оценили все свидетельства, которые за это время собрали. Показаний женщины, бывшей тогда десятилетним ребенком, письменных показаний наемного убийцы и финансового соглашения между леди Брукхерст и его братом вряд ли было достаточно, чтобы обвинить герцога Карлайла в убийстве своего отца.

Джейсон пощелкал пальцами, раздумывая над тем, что он должен сделать. Барнстэйбл не нашел ничего нового. А им был необходим надежный свидетель, показания которого произвели бы впечатление на судей.

Им была нужна Силия Роллинс – черт бы побрал ее мерзкую душу! – только она и могла поведать о кровавой правде.

Силия была ключом ко всему делу, а время уже истекало. Другого выхода не было. Дом Литчфилда находился недалеко от ее дома на Ганновер-сквер, поэтому он назвал кучеру ее адрес. И тут же испытал тревогу. Задуманное им было чрезвычайно опасно, но он был готов воспользоваться этим шансом. Ему предстояло каким-то образом убедить ее, что он располагает достаточными уликами и может доказать сговор ее и Эвери с целью убийства.

Невидящими глазами он смотрел в окно на проплывающие мимо него дома. Лишь оказавшись на Сент-Джеймс-стрит, он осознал, что почти добрался до места. Переговорив с возницей, он велел ему повернуть на аллею, проходящую позади дома Силии, а потом остановиться у конюшни.

Джейсон решил попасть в дом через вход для слуг, чтобы застать свою бывшую любовницу врасплох.

Бесшумно шагая, он пересек сад и остановился у небольшой двери в особняк, которой пользовались слуги. Не заметив никого, открыл ее, тихо вошел в дом и остановился, прислушиваясь к звукам шагов.

Все тихо. Слуг не было слышно. Джейсон вспомнил о привычке Силии отсылать всех лишних слуг, когда ей предстояло любовное свидание. Кого она могла ждать сегодня? Он молил провидение, чтобы ее любовник еще не появился.

Голоса доносились из коридора, ведущего на кухню, которая располагалась на первом этаже, но лестница наверх была пуста. Поднявшись на второй этаж и приблизившись к будуару, он замер у двери, прислушиваясь, а потом бесшумно вошел.

Он помнил ее экстравагантный вкус, но забыл про ее способность создавать беспорядок. Множество канделябров стояло на резных подставках из хрусталя. Дюжины усыпанных драгоценными камнями табакерок были разбросаны по столикам, инкрустированным слоновой костью. В глаза бросались напольные часы, изящные каминные часики, миниатюрные японские вазы, не говоря уже о более крупных предметах роскоши, вроде украшенного резьбой клавикорда у одной из стен.

Судя по всему, любовь этой женщины к роскошным безделушкам росла соответственно увеличению ее сексуальных аппетитов, которые за последние восемь лет, если верить ходившим слухам, достигли легендарных высот.

Бесшумно двигаясь по пышному восточному ковру, он прошел к двери в спальню. Остановившись на минуту снаружи, прислушался, но, не услышав ни голосов, ни движений, открыл дверь и вошел.

Негромкий вскрик дал ему понять, что в комнате женщина. Он обернулся на звук. Силия сидела у туалетного столика розового дерева, редчайшей вещи, которую ей приобрел ее безвременно скончавшийся муж, граф Брукхерст.

Ее взгляд прежде всего остановился на его простом, но отлично скроенном костюме, потом быстро оценил его внушительную фигуру. Она все еще не узнавала его.

– Что вы здесь делаете? Кто позволил вам войти в мою комнату?

Она была одета проще, чем можно было ожидать: в отделанное мехом норки платье из зеленой тафты. Ее прямые черные волосы были распущены по спине, а грудь едва не переливалась через низкий вырез платья. Кого же она ждет?

Он угрюмо улыбнулся:

– Привет, Силия.

Ее взгляд застыл на его лице. Когда он приблизился, она вскочила из-за туалетного столика, схватившись обеими руками за шею:

– Джейсон! Боже мой, это ты?

Он не надел очков, парик не скрывал его волос. Он знал, что она узнает его. И хотел, чтобы она сама узнала его. Он выпрямился во весь рост, будучи чуть выше и почти на двадцать килограммов тяжелее, чем восемь лет назад. Хорошо владея трудным искусством пугать противника, он и сейчас решил сыграть в эту игру.

Не отрывая холодного взгляда от ее лица, с твердой уверенностью он произнес:

– Давно мы с вами не виделись, графиня.

– Боже мой, это вы!

Улыбка на лице Джейсона стала почти жестокой.

– Боюсь, что так, любовь моя.

Она отпрянула от него, не сводя испуганного взгляда. Потом повернулась и попыталась проскользнуть мимо него, но он схватил ее за руку и остановил. Держа за плечи, прижал ее к стене.

– Ты хочешь оставить меня, дорогая? Как жаль! А я-то шел сюда, думая обрадовать тебя тем, что еще пребываю на этом свете.

Она с надеждой посмотрела на дверь и хотела закричать.

– И не думай об этом. Вряд ли тебя кто-нибудь услышит, но если и услышит, вряд ли правильно поймет, зная, чем ты здесь регулярно занимаешься.

Она запрокинула голову – он помнил эту ее манеру. Страх в ее глазах постепенно исчезал.

– Откуда ты это знаешь? Ты бросил меня, оставил меня беззащитной перед ударами судьбы. Какое ты имеешь право обвинять меня?

– Я бросил тебя?

– Да. И сбежал из тюрьмы, не подумав о том, что будет со мной. Оставил меня объясняться с судьями, разбираться с Эвери и улаживать скандал, который вы с ним устроили. Ты совершенно не думал обо мне, когда я проливала слезы, считая тебя мертвым.

Джейсона охватил гнев, столь наглым было ее вранье.

– Ты дала показания против меня на суде, если ты помнишь. Ты подтвердила ту версию убийства, которую привел Эвери, – или эта ничтожная деталь не задержалась у тебя в памяти?

Она смотрела на него из-под длинных черных ресниц, надув румяные пухлые губы.

– Я не владела собой. Все произошло так быстро. К тому же мне сказали, что ты мертв.

Он сильнее сжал ее плечи, едва сдерживаясь, чтобы не встряхнуть ее так, чтобы лязгнули зубы.

– Я больше не ребенок, Силия. Ты не заставишь меня поверить в свою ложь, строя мне глазки или прельщая видом груди. Вы с Эвери спланировали убийство отца задолго до того, как оно произошло. Я пришел сюда, чтобы сказать вам: вы заплатите за все, что вы сделали, так как у меня есть все доказательства этого.

Во взоре ее зеленых глаз мелькнуло паническое выражение.

– Что… О чем ты говоришь? Никаких доказательств нет. Твой отец уже восемь лет лежит в могиле. Какие тут могут быть доказательства?