— Это должен быть большой ключ, — заметила Марджори. — Который не так-то легко спрятать.

— Бенедетта сказала, он вот такой величины, — показал руками Уайлд. — И она понятия не имеет, куда Маласпина его дела.

— Над дверью высечены какие-то буквы, в центре арки, — произнесла Делия.

Чтобы получше разглядеть, Джордж подошел ближе, тогда как Свифт отступила на шаг.

— Данте, — произнесла она. — То, что написано над вратами Дантова «Ада»: «Оставь надежду всяк сюда входящий».

— Жизнеутверждающая цитата, — усмехнулся Люциус. — Пожалуй, действует поэффективнее цепей, чтобы отгонять желающих войти.

Марджори все продолжала щуриться на буквы.

— Эти слова снабжены дополнением.

Высеченные в камне буквы были примерно в дюйм высотой, но кто-то делал приписки черными чернилами, которые ныне выцвели до бледно-серого цвета и стали почти неразличимы.

— Тут на самом деле написано следующее: «Оставь надежду всякий, кто пытается войти сюда, не поискав в самоочевидном месте».

— Кто-то над нами смеется.

— Беатриче Маласпина, — пожала плечами Свифт. — Кто же еще?

Всех четверых распирало сильнейшее возбуждение, каждый был убежден, что кодицилл спрятан в башне.

— А иначе зачем этот рисунок, где мы перед ней стоим? — спросил финансист.

— Что значит «самоочевидное место»? — спросил Джордж.

— Она имеет в виду ключ, — предположил Люциус. Делия шарила глазами по земляной площадке перед входом.

— Не знаю, как в Америке, но у нас в Англии традиционно хранят запасной ключ под цветочным горшком у двери.

— Очень неразумно, — прокомментировал Уайлд. — Оставлять ключи в настолько самоочевидном месте — это все равно что сказать: «Грабители, добро пожаловать!»

Люциус наклонился и приподнял большой цветочный вазон из терракоты, стоявший в нескольких дюймах от двери, и тут же с криком отскочил.

Делия обмерла; такого под вазонами она явно никогда не находила. Всего лишь насекомое, но какое! Как может такое маленькое быть таким зловещим? Скорпион застыл в неподвижности, с загнутым вверх хвостом. Марджори топнула, и насекомое метнулось к Джорджу. Тот со спокойным проворством поднял из небольшой кучки керамических осколков у двери тот, что побольше, и поместил его на пути скорпиона.

Уайлд ногой подтолкнул насекомое к обломку, а Джордж унес скорпиона прочь, напутствуемый инструкциями Марджори выбросить его подальше, где никто не ходит.

— Это был всего лишь детеныш, — прокомментировал ученый, возвратившись. — Вот цена за проживание в теплой стране вроде Италии.

— Наверно, в райском саду тоже были скорпионы, — предположил американец и поднял с земли большой железный ключ, составлявший скорпиону компанию под цветочным горшком. — Итак, от взломщиков и грабителей дверь охраняет скорпион. Держу пари, Делия, такого в Англии не найти.

— Нет, слава Богу.

— Войдем? — предложил Джордж.

Какое-то время они молча стояли, взирая на дверь. Затем Люциус вставил ключ и замок и повернул. Тот плавно поддался.

— Беатриче Маласпина держала его хорошо смазанным. — Люциус толкнул дверь, и та распахнулась, обдавая исследователей затхлостью. Навстречу бестолково вылетел ослепленный светом мотылек.

— Я думаю, без фонаря нам не обойтись. — Джордж поспешил в дом, а трое остальных остались ждать у двери, робко заглядывая в царившую там темноту.

Через несколько минут Хельзингер вернулся с надежным фонарем в руках.

Наследники очутились в подобии прихожей, прохладной после наружного тепла. Пол был вымощен каменными плитами, свет проникал туда.

— На нижнем этаже нет окон. Только вон те узкие прорези в каменной кладке, — осмотрелась Марджори.

— Думаю, на нижнем этаже держали скот, — предположил Джордж, — а выше — сено.

Из прихожей вели две двери: одна совсем маленькая, а вторая — побольше, заключенная в арку. Свифт открыла меньшую, ученый услужливо посветил туда фонарем. Вверх по стене тянулась каменная лестница с железными коваными перилами. Она вела на расположенную выше галерею.

— Давайте сначала посмотрим, что в нижней части башни, — предложила Делия.

На двери по левую руку было большое круглое железное кольцо, за которое она взялась обеими руками и повернула. Двери распахнулись, и Воэн едва не ухнула головой вниз по трем ступеням, уходившим в темноту.

Тонкие лучи света, проникающие сквозь расположенные высоко на стене щели, едва-едва освещали обширное пустое пространство.

Луч фонаря размеренно двигался по полу, который оказался покрыт красивыми изразцами, составляющими прихотливый узор. Эти плитки были выложены в форме спирали, которая завершалась в центре узором в виде звезды.

— Нет ли здесь подземной темницы с люком? — спросил Уайлд.

— Как знать? — отозвался Джордж. Медленно поворачиваясь, он стал методично обводить фонарем каждый участок стены.

Все замерли, потрясенные.

Со стен на них воззрились глаза, фигуры нарисованных людей казались живыми, зыбкие беспредметные тени пугали, кровавые языки пламени трепетали. Фигуры были выписаны ярко и реалистично, вокруг падали горящие самолеты, пылали дома, и голодные изможденные лица безнадежно глядели сквозь бесчеловечные заборы из колючей проволоки. Страшные образы теснили и окружали Делию, поглощали, и ей показалось, будто кто-то сильно ударил ее под дых.

Из темноты опасливо донесся настороженный голос Люциуса:

— Это какой-то коллаж.

— Это ад, — бросила Марджори.

— Лишь очень возбужденный ум нашел бы уместным покрыть стены такими картинами, — потрясенно произнес Джордж.

Луч от его фонаря осветил грибовидное облако, от которого на всю высоту стены поднимался гигантский столб дыма. У основания атомного гриба торчали ребра испепеленного города.

— Хиросима, — догадалась Марджори. Джордж потушил фонарь.

— Я не хочу смотреть на это, — донесся из наступившей тьмы его голос.

— Дайте мне фонарь, — попросила писательница.

Она направила луч на ту часть стены, что была густо усеяна образами из кошмаров, где с призрачных, гротескных и жутких лиц страшно и пронзительно смотрели исполненные страдания глаза.

— «Ночной кошмар» Фюзели, — прокомментировал Люциус. Фонарь высветил известную жуткую картину — с инкубом, взгромоздившимся на грудь распростертой в беспамятстве женщины, и проступающей из мрака безглазой лошадиной головой. А луч перемещался дальше, выхватывая кадры из фильмов ужасов: перекошенные страхом лица, уродливые твари, выползающие из омерзительной слизи, мертвая голая Офелия, запутавшаяся в зеленых водорослях…