Крови не было, но удар должен был оказаться… ощутимым. Пока Герман воет, она успеет открыть замок и выбежать в подъезд…

Не успела.

– Ты сделала мне больно, – голос Германа звучал так сухо и ровно, что невозможно было поверить: это он только что визжал недорезанной свиньей. – Ты вела себя недопустимо и будешь наказана.

Олеся едва верила собственным ушам. Это были слова – да и интонации тоже – какого-то чокнутого маньяка-садиста из киношного триллера, но уж точно не из реальной жизни!

Зато боль – Олесе показалось, что вся голова вдруг вспыхнула – была абсолютно реальной. Намотав ее волосы на руку, Герман потащил Олесю в спальню.

Бросил в дверном проеме. Поглядел несколько секунд сверху вниз на ее скорчившееся тело – глаза прищурены, на губах легкая улыбка. Резко схватил ее правую руку, приподнял, потянул – недалеко… Олеся почувствовала под ладонью гладкость дверного косяка…

И оглушительный грохот захлопнутой двери.

Хруста раздавленных пальцев она не услышала – сразу за ослепляющей вспышкой боли ее накрыла благословенная бессознательная тьма.

Глава 17

Тьма накрывала теперь город так быстро, что от ушедшей, утренней, до вечерней не оставалось совсем ничего. И тучи, низкие, тяжелые, держали эту тьму, не отпускали. Но сейчас это почему-то не пугало, не вгоняло в уныние.

И вчерашнее совпадение сегодня показалось не столько забавным, сколько почему-то обнадеживающим. Было что-то в этой случайной пассажирке. Да, симпатичная, но дело не в этом. В машине, задумавшись, она почему-то гладила левой рукой правую. Тихая, сосредоточенная. Совсем не такая, как ее подруга, сумасшедшая Карина. Хотя, может, они и не подруги, общее детство (соседки же!) еще не означает последующей дружбы. И все же приятно было думать, что отыскать молчаливую эту девушку (Олеся! даже имя нежное, не то что Карина!) будет нетрудно. Не то чтобы он собирался ее искать, но думать о такой возможности было все же приятно. Пусть будет.

Зал ресторана (который, разумеется, тоже именовался «Старый замок») заполняла пестрая толпа дорого (хотя иногда и безвкусно) одетых людей, со сцены лился известный некогда хит, исполняемый лично слегка утратившей блеск, но все еще узнаваемой звездой. На мгновение Александру даже показалось, что среди гостей мелькнула Кира. Вздрогнул, пригляделся – ох, нет, просто типаж тот же, да и место как раз из тех, куда она его старалась таскать. Дабы статус поддержать. Тьфу.

Анна Анатольевна, принимая от Александра цветы, заговорщицки подмигнула. Букет был из каких-то диковинных роз, на розы вовсе не похожих, дополненных вовсе уж неизвестными колокольчиками и черт знает чем еще. Неприлично дорогой, но на хорошее дело не жаль, думал он, расплачиваясь, да и статусное мероприятие требует статусных же аксессуаров. Цветы попроще рядом с хозяйкой выглядели бы убого. Восемьдесят? Я вас умоляю! Александру вспомнилось вдруг чье-то замечание: да кто заметит гусиные лапки при таком блеске в глазах!

Глаза Анны Анатольевны не просто блестели, они сияли! И чертики, чертики в них скакали – толпа дебютанток позавидует!

– Вы ослепительны, – совершенно искренне прошептал Александр, наклоняясь к ее руке.

– Льстец, – с явным удовольствием парировала юбилярша. – И смотритесь… – она окинула его быстрым оценивающим взглядом. – Наши гарпии на вас накинутся. Ну и мне развлечение, – она опять подмигнула и с тем же озорным выражением тихонько сообщила: – Ваш Родионов уже здесь, только самостоятельно к нему не суйтесь, я подведу и представлю. О, простите… – она повернулась к очередной паре гостей с приветливой, но холодноватой улыбкой.

В прежние времена Александр пустился бы на поиски потенциально полезных знакомств, но сейчас с невероятным облегчением отошел в сторону с бокалом минералки, разглядывая гостей. Редкие молодые лица, а в основном – старая гвардия. Чиновники (действующие и отставные), партийные функционеры, бизнесмены (выросшие из тех же кругов), их жены, поголовно занятые благотворительностью и поддержкой искусства. Если нынешние его, гм, потоки можно назвать искусством, мысленно усмехнулся он. Наблюдать вот так, без личного интереса, было любопытно. Но немного противно. Пока еще трезвые гости старательно распускали хвосты – у кого ярче и пышнее – разглагольствовали о модных премьерах, сохраняя на лицах скучающее выражение, рассуждали о преимуществах особняков в разных частях света (не факт, что таковые особняки имелись у каждого, но ведь так легко арендовать домик на неделю или хоть на часок, ради фотосессии, и создать впечатление, что он твой), изредка прерываясь на ленивые аплодисменты в адрес потасканной звезды на сцене. Не потому что слушали, а так, ритуально.

Пройдет совсем немного времени, и разговоры (и, главное, поведение) станут куда менее благопристойными.

– Скучаете, молодой человек? – Полноватая, но симпатичная дама лет сорока подошла сбоку, с бокалом, судя по томному блеску глаз, далеко не первым. – Что-то я раньше вас не видела. Откуда вы такой симпатичный? Родственник чей-то? Партнер? – это прозвучало несколько двусмысленно. – Кто вы, незнакомец?

Александр чуть отодвинулся: духами, крепкими и сладкими, дама, мягко говоря, не пренебрегала, а глубина ее декольте напоминала о старой шутке: вы не боитесь простудить… репутацию? Впрочем, с таким декольте и репутация должна быть соответствующая. Так что ответил он довольно сухо:

– Гость Анны Анатольевны.

– Оу! – Уже изрядно замаслившиеся глаза дамы обежали его фигуру с явным интересом. – Это уже рекомендация. Выпьем за знакомство? – Проворно подхватив с проплывающего мимо подноса сразу два бокала, она протянула один ему.

– Простите, я за рулем, – чуть улыбнулся Александр, спешно соображая, как бы повежливее от непрошенной собеседницы сбежать.

– Вот это зря! – назидательно сообщила та. – Без маленьких радостей жизнь делается пресной, как еда без соли. Впрочем… – по ярко накрашенным губам зазмеилась недвусмысленная улыбочка. – Радости могут быть не такие уж… маленькие… Кстати, я Кира… – прошептала она еще более томно.

Он чуть не поперхнулся минералкой. Но увы, нормы вежливости еще не отменяли, пришлось тоже представиться:

– Александр.

– Са-а-ша-а? – тягуче уточнила дама, придвигаясь всем своим жарким, налитым телом еще ближе, так что пространства для маневра у Александра почти не осталось. – Что же вы такой стеснительный, Са-аша? А я… – она тяжко вздохнула, отчего богатое содержимое декольте заколыхалось, так и норовя выплеснуться через край. – Так грустно бывает… Вроде все есть, а тут, – пальцы с хищным кровавым маникюром не оставляли сомнений, где располагается упомянутое «тут». – Тут так пусто…

Платье едва удерживало неодолимый напор «пустоты».

– Простите… – Александр попытался обогнуть прелестницу, но увы.

– Вы чем занимаетесь? – спросила она вдруг тем же сладким шепотом. Ну да, надо ж беседу поддерживать.

– В такси работаю, – сухо сообщил