— А кому они молились?

— Мне доверили зачитывать приветствие от имени бельгийской делегации. Жалко, что ты не смог прийти.

— Хорошо, что я вообще выжил.

— Что?

— Не обращай внимания.

Ногти Бригитта красила черным лаком. Я заметил, что ее левая рука от запястья до самого локтя исполосована шрамами. Некоторые были толще моего мизинца. Решительная девушка.

— Ты поедешь купаться?

— Купаться?

— Сейчас всех желающих повезут на пляж. Ты поедешь?

— Да, действительно, поехали! Искупаешься, легче станет.

— Купаться? Ну, хорошо. Только подождите, я поднимусь надену плавки.

В кондиционированном салоне автобуса было сумрачно и прохладно. Я сел у окна, а Бригитта рядом со мной. Похмелье и клаустрофобия — ничего сочетание? Сзади болтали на незнакомом языке. Мы тоже о чем-то поболтали. Я старался не дышать в сторону Бригитты.

Автобус ехал по узкой горной дороге. Временами она напоминала ленту Мебиуса. Зеленели бесконечные холмы. Они казались немного прыщавыми. Земля похотливо изгибалась, подставляла многочисленные бюсты под чужие ладони. По склонам холмов сползали залитые водой террасы. Кое-где на них копошились яркие фигурки.

Я спросил у Бригитты, как называется место, куда мы едем. Она не знала. Один раз за окном проплыли развалины старинного форта. Я разглядел окислившиеся стволы пушек. Потом начались джунгли. Может быть, в них водилось что-нибудь вроде настоящих недрессированных бегемотов.

Водитель припарковался на асфальтированной площадке. Я выбрался наружу и огляделся. Цветовая гамма была так себе. Снизу вверх чередовались зеленый город, серый пляж, зеленое море, серые горы, зеленые облака и на самом верху — серый козырек моей кепки.

— Через три часа мы отправляемся назад. Пожалуйста, не опаздывайте.

Делегаты, подгибая колени, зашагали вниз, к городу. У каждого были солнцезащитные очки и камера на груди. Все громко разговаривали. Мы трое брели последними.

Безымянный городок оказался совсем маленьким. Он поднимался и снова опускался. У меня от него кружилась голова. Народу на улицах было мало. Бригитта захотела чего-нибудь купить. Сувенирная лавочка была закрыта, но, разглядев европейцев, хозяин засуетился и распахнул дверь. Английскую фразу: «Чем могу помочь?» он прочел по бумажке. На прилавках были разложены лакированные ракушки, китайские веера, черные статуэтки, крохотные колчаны со стрелами, сушеные акульи головы, звякающие амулеты, кораблики, замурованные в бутылки из-под рома. Ром!.. Блядь!.. Чтобы я еще?!. когда-нибудь?!

Городок плавно перетекал в пляж. Дома кончились, вместо них появились стойки с фонтанчиками питьевой воды. Желтая вода вытекала судорожными толчками, будто внутри кому-то выдавливают прыщ. У самой границы асфальта и песка дорогу нам перебежала большая стая хищных рыжих насекомых. Каждое размером с мужской палец. Бригитта громко взвизгнула.

Бухта была узкой и мелкой. Воды в ней было так немного, что казалось, будто ее пролили и забыли вытереть. Местами из нее торчали горбатые островки. Еще виднелись полосатые, как семейные трусы, паруса джонок. Пальмы напоминали суставчатые фаллосы, лобком вверх вбитые в песок. Слева в конце пляжа виднелся бетонный пирс. Из-за него выглядывало неработающее «чертово колесо».

Бригитта была загорелая и чересчур длинноногая. На ней был закрытый купальник — черный, под цвет вьющихся волос. Вы замечали, что с похмелья проблема секса становится крайне болезненной? Хотелось... впрочем, ладно. А вот лезть в воду не хотелось. Я добрел до засыпанного песком лежака. Он оказался узким и неудобным. На европейские габариты здесь не рассчитывали.

Было тихо и спокойно. Солнце уже передумало зажарить меня живьем и остановилось на лишь слегка проваренном мясе. Ветер-похабник что-то нашептывал незнакомым растениям. Те растопыривали уши-лопухи. Было слышно, как за спиной играют в волейбол. Несколько раз ко мне подкатывали велосипедисты-коммивояжеры. Предлагали купить лимонад или освежающий фрукт рондонг. Я прислушался к ощущениям и выбрал баночку шипучей, брызгающейся «Коки». Желудок жалобно взвизгнул.

Или все-таки искупаться?

Плавки «Speedo», которые были на мне надеты, в свое время покупала жена. Сразу после свадьбы мы с ней уехали на юг, в Гагры. Радовались, загорали, пили вино. Может быть, вина было слишком много уже тогда. На пляже его продавали в розлив, так что загорать я предпочитал в одиночестве. Как-то не рассчитал количество и уснул прямо на песке.

Проснулся уже ночью. Надо мной стояла светловолосая девушка в мешковатом мужском пальто.

— Хочешь посмотреть Чебурашку?

— Чебурашку?

Девушка распахнула пальто. Верхнюю часть купальника она не носила. Что-то от лопоухого зверька в этом, конечно, было. Потом она ушла, и я недоуменно посмотрел ей вслед. А еще через минуту меня окружили черные недобрые аборигены. Сеанс был платным. Не хочу ли я сдать все деньги и ценные вещи?

Продавцов чебурашек было больше десяти. Из-под ботинка первого выкатиться я еще успел. Но подняться мне так и не дали. Сломанное ребро, левая сторона лица, превратившаяся в пунцовую массу. Остаток медового месяца жена всхлипывала и меняла мне холодные компрессы...

Сколько же лет назад это было?

Бригитта вылезла из воды и легла рядом. Сильные ягодицы, большая грудь, узенькие плечи, красивая шея. Вот только челочка — дурацкая. В ушах и на пальцах рук она носила здоровенные серебряные украшения. На щиколотке виднелась совсем маленькая татуировочка.

Я подумал, о чем бы нам поговорить?

— Красивая tatoo.

— У тебя тоже.

— Спасибо.

Мы помолчали.

— В твоей стране это дорого?

— Меня разукрашивали приятели. А если не секрет, что с твоими руками?

— Суисайд полюшн.

— Это понятно. Несчастная любовь?

— Нет, героин. Раньше я употребляла наркотики. Очень много героина... Потом реабилитировалась. Три года назад.

Мы опять помолчали.

— У себя дома я работаю с детьми. Сразу после курса реабилитации стала работать на религиозный фонд, который оплачивал мое лечение. У меня группа детей от трех до пяти лет. Я учу их рисовать. Читаю книжки. Ты понимаешь, да?.. это дети, у которых нет родителей.

— Тебе за это платят?

— Очень немного. Зато они оплатили мне поездку на Конгресс. Хотя сама я не религиозна. Мне просто нравится работать с детьми.

— Понятно.

— А ты, я слышала, буддист?

— С позавчерашнего дня.

Папаускас выбрался на берег, по-собачьи отряхнулся и доковылял до нас.

— Видите вон ту рожу на джонке? Я его спрашиваю: сколько стоит прокатиться? Знаешь, что он сказал? Двести баков! Я что, так выгляжу?