— Боюсь, для меня это было бы хуже смерти, — покачал головой Джарет. — В моей родной реальности меня не ждёт ничего, кроме рабства. В качестве альтернативы могут ещё казнить. По сравнению с этим, прыжок в пропасть можно считать развлекательной прогулкой.

— Рабство? — Кристина поспешила перевести разговор с щекотливой темы обсуждения той подлой подставы, которую она устроила этому мужику, столь беззаветно посвятившему себя заботе о неблагодарной шутнице. — Кто-то имеет над тобой власть?

— Установки подчинения, — голос Джарета дрогнул от омерзения. — Всех бессмертных в раннем детстве подвергают специальной психической обработке, делая из них послушное оружие. Но ты не беспокойся, в твоей реальности Магистр заблокировал установки своих бессмертных, так что и твой отец, и его соратники свободны, а вот мои установки активны. Но пока я нахожусь рядом с тобой, они как бы спят, так что в каком-то смысле ты позволяешь мне сохранять здравый рассудок.

— Ты поэтому остался за мной ухаживать? — от разочарования лицо Кристины сразу осунулось.

— Странно, до этого момента я об этом даже не думал, — удивился Джарет. — Не знаю, может быть, игры подсознания?

— А почему ты не обратился за помощью к Творцам? — Кристина озадаченно уставилась на бестолковку.

— К сожалению, установки может заблокировать только Магистр, — в голосе Джарета промелькнули нотки обречённости, — а Ксантипа ни за что не сделает мне такого подарка.

— Бред собачий, — отмахнулась от его аргументов Кристина, — идём к Тарсу, он быстренько поставит твои мозги на место.

Если честно, возвращение к жизни кататонички вызвало в организме Творца гораздо больший ажиотаж, нежели сообщение о том, что по Школе шастает зомби. Тем не менее он с готовность взялся за проблему Джарета и буквально через пару минут обследования вынес свой вердикт.

— Своеобразное решение, — Тарс задумчиво покачал головой, — очень специфическое, только для определённого типа психики. Похоже, тебе очень не повезло оказаться среди тех немногих людей, на кого это внушение способно воздействовать.

— Я так и знал, что всё бесполезно, — пробормотал Джарет. — Спасибо, что попытался, Тарс.

— Я же не сказал, что не могу его заблокировать, — Творец даже обиделся, — но уничтожить эту пакость совсем не получится, она уже стала частью твоего сознания. Садись поудобней и расслабься.

Джарет с недоверием покосился на самоуверенного волшебника, но послушался и откинулся в кресле. Через пару секунд он почувствовал, что отключается, но сопротивляться не стал, поскольку терять ему всё равно было нечего. Когда подопытный очнулся, то не заметил в комнате Кристины и слегка занервничал. Он так привык находиться рядом со своим якорем, что её отсутствие воспринял почти как предательство.

— Свободен, — Тарс махнул рукой, отпуская своего пациента, — больше это внушение над тобой не властно.

— Вот так просто? — поверить в то, что долгий путь к свободе наконец благополучно завершился, Джарету было очень сложно.

— И куда девается людская благодарность, когда они получают желаемое? — возмутился Тарс. — Я тут, можно сказать, из сил выбивался, подбирая код деактивации, а у него всё просто.

— Прости, я вовсе не это имел ввиду, — Джарет тут же принялся благодарить своего избавителя, причём в таких восторженных выражениях, что тот невольно зарделся от стыда.

— Да ладно тебе, всех делов было на пятнадцать минут, — сознался Творец. — Ничего я не подбирал, просто взломал код и заблокировал его алгоритм. А вот ты совершил настоящее чудо — вернул мою ученицу к жизни.

Глава 21

— Вы только отцу не рассказывайте, — умоляющий взгляд Алика заставил Киру ехидно улыбнуться. — Это не от недоверия, — принялся убеждать её юноша, — просто он начнёт давить на жалость, а мне и без того тяжко с ним расставаться. Но Вы же понимаете, что я должен вернуться к Мартину?

— А это для тебя не опасно? — Кира состроила озабоченную мину, хотя её душа буквально пела от радости, потому что рядом с её сыном снова окажется надёжный друг.

Понятное дело, что на свой вопрос она ожидала услышать заверения в том, что Алику в Ордене ничего не грозит, и тем самым немного успокоить свою совесть. Видя, как мгновенно сблизились и сделались неразлучными Семён с Аликом, Кира даже надеяться не смела, что парень решит расстаться с только что обретённым отцом. Для Мартина это означало остаться один на один с Магистром, и у Киры сердце сжималось от жалости и страха за сына. Нет, ей бы и в голову не пришло подталкивать Алика к возвращению в столь опасное место, но коли уж он сам захотел… Что тут скажешь, Кира действительно была последним человеком, который стал бы удерживать отважного юношу от следования его героическому порыву, ведь сама она не имела возможности помочь сыну. Увы, ответ Алика её не порадовал.

— Наверное, опасно, — парень обречённо склонил голову. — Судя по всему, Магистр не предполагает, что я вернусь. Но Мартин меня ждёт, а я пообещал, что мы всегда будем вместе, и не нарушу данного слова. Мы ведь не просто друзья, мы почти братья. По крайней мере, отец у нас один, только для меня он родной, а для Мартина — приёмный.

— Но Семён станет тебя искать, — Кира не удержалась от логичного замечания, хотя оно и рушило её надежду на помощь сыну.

— Не, не станет, — отмахнулся Алик, — я ведь уже третий день торчу в Алате с Вами и Дарочкой, а от него ни слуху ни духу.

— Просто я оставила Семёну записку, что поживу немного в Убежище, — Кира тяжко вздохнула, поскольку обманывать мужа ей было не просто стыдно, а прямо-таки невыносимо, но другого решения она не нашла. — Я там приписочку сделала, что попросила тебя помочь, поскольку малышка тебя уже знает. Ведь это правда, без тебя мне было бы гораздо сложнее адаптировать Дарочку к новому месту.

— Подстава, — в голосе Алика послышалась откровенная растерянность. — А я ему сказал, что хочу немного потусить с Ильярой. — Боюсь, отец догадается, что дело не чисто. Как же Вы ему объясните, куда я делся на самом деле?

— Никак, — взгляд Киры словно заволокло туманом, — просто ты никуда не отправишься. Я тебе очень благодарна за то, что ты готов рискнуть жизнью ради Мартина, — она сделала неловкую попытку улыбнуться, но получилась какая-то болезненная гримаса, — но я не готова тобой пожертвовать, да и Семён не простит, если я подставлю под удар его сына.

— А своего сына Вы готовы подставить? — Алик, не ожидавший такого отлупа, вспыхнул, как порох. — Магистр ведёт с ним нечестную игру, прикидывается, что собирается сделать его своим преемником, а сам пудрит