Наверное, — неопределенно ответил Савелий, не очень пока понимая, что

именно она подразумевает.

Догадываюсь, — Эльзевира широко улыбнулась, — что у вас было немало

романов и много женщин, но все‑таки осмелюсь кое‑что объяснить вам, потому что вы еще очень молодой человек, особенно по сравнению со мной и Феликсом.

Не спорю, — охотно согласился Савелий.

Бывали у меня любовники и получше Феликса, но наши отношения имели

какой‑то еще и иной уровень, возвышающийся над бурной, но со временем проходящей страстью. Когда Феликс мне был нужен, он всегда оказывался рядом.

А когда не нужен? — рискнул перебить ее Савелий, испытывая к бедному Широши прилив мужской солидарности. — Вы тогда его бросали?

Вовсе нет. Если он сам чувствовал, что я увлечена другим мужчиной, то

уходил в тень.

Вы хотите сказать, что Феликс Андреевич вас не ревновал? — нахмурился

Савелий: обида за невезучего в любви Широши обострилась.

Не знаю. Наверное, нет, — все же Эльзевира немного задумалась. — По–моему,

это чувство ему чуждо. Вы сами знаете — он человек неординарный. Кроме того, любовные эмоции в их бытовом понимании для нас двоих никогда не играли существенной роли. Было нечто более важное и сложное и называется оно — родство душ. Вы ведь слышали эту знаменитую восточную сказку о двух половинках?

Слышал, слышал, — подтвердил Савелий и недоуменно спросил: — Почему же

вы так и не соединились?

Ответ Эльзевиры его ошарашил.

А зачем? Мы и так всегда и во всем вместе. Для подлинного единения вовсе не

обязательно постоянно жить под одной крышей и каждый день вместе пить чай. Мы ежедневно общаемся и часто не по одному разу.

По телефону или по электронной почте? — поинтересовался Савелий.

Эльзевира расхохоталась своим низким грудным смехом:

Это было бы слишком примитивно и к тому же опасно. У нас есть свой особый

канал связи, можете, если угодно, называть его телепатическим. Мы можем общаться друг с другом, находясь в любой точке земного шара. Иногда он этот канал закрывает, из чего следует, что в ближайшее время он явится ко мне собственной персоной в каком‑нибудь неожиданном обличии.

Здорово! — искренне восхитился Бешеный и тут же подумал о том, как бы

наладить такой канал общения с Джулией.

«Ну и что с того, что официально я считаюсь умершим. Я могу общаться с ней и с того света. А она будет думать, что вызывает мой дух. Ведь занимаются этим спириты…» — размышлял он.

У вас ведь есть любимая жена? — осторожно спросила Эльзевира, будто

прочитав его мысли.

Похоже было, что исполнение придуманного Бешеным плана облегчалось.

Жена есть, но она уверена, что я погиб, и мне, во всяком случае пока, не

хотелось, чтобы она узнала правду. Только она в Америке сейчас живет. Скоро должна приехать. Но я очень давно ее не видел. И сына нашего, Савушку, — Савелий с горечью вздохнул. — Иногда, правда редко, Феликс Андреевич привозит мне пленки, явно снятые скрытой камерой.

Вы наверняка хотите повидать свою жену, — Эльзевира не вопрошала, а

утверждала, сделав при этом особое ударение на слове «повидать».

Еще как хочу! — воскликнул Савелий. — И думал вас попросить…

Ни о чем меня просить не надо, — бесцеремонно перебила его Эльзевира. — Я

сама все устрою, как в лучших домах. Я ведь старая сводня. А уж свести мужа с женой — сам Бог велел. Тем более что вы — венчаны.

«Ну и дела, — растерянно подумал Савелий. — А я‑то изобретаю, как уговорить Эльзевиру…»

Вы, конечно же, знаете милого человека по имени Константин? — она, как

обычно, произнесла имя молодого Рокотова на французский манер.

Знаю — не то слово. Он — мой верный ученик и товарищ.

Следовательно, он состоит в добрых отношениях с вашей суженой, то есть она

ему доверяет, не так ли?

Наверняка доверяет, — подтвердил Бешеный.

Тогда от Константина требуется одно — привести вашу мадам ко мне.

Савелий про себя усмехнулся: как‑то к Джулии не очень шло это слово «мадам».

С этим проблем не будет, — убежденно заверил он.

Замечательно! — радостно воскликнула Эльзевира. — Действуйте, Савелий

Кузьмич.

Через несколько дней Константин позвонил и сообщил, что Джулия прибыла в Москву. Савелий объяснил, как ему себя вести со своей «вдовой», и попросил хотя бы на несколько часов привезти к Эльзевире ту копию иконы, которую Критский получил в Ватикане.

А зачем тебе она? — не понял Рокотов. — Она же не чудотворная! Это доказал

покойный Ангулес, да и эксперты подтвердили.

Попытаюсь с помощью копии узнать местонахождение оригинала, — ответил

Савелий, не вдаваясь в подробности.

Константин не стал задавать своему наставнику лишних вопросов:

Попробую, хотя пока никак не соображу как, но сделаю все, что в моих силах!

С Джулией все разыгралось как по нотам.

Как ему и посоветовал Савелий, Константин задал ей провокационный вопрос:

Джулия, почему ты, интересная, свободная и обеспеченная женщина, не ищешь

себе в Америке спутника жизни?

Джулия до глубины души возмутилась самой постановкой вопроса и со всей злостью выговорила:

Да как ты можешь такое спрашивать? Это же самое настоящее предательство

самой памяти твоего старшего друга и наставника! И тебе не стыдно? — она надула губки.

Такой бурной реакции Константин, признаться, не ожидал и пожалел, что согласился задать этот вопрос, а потому принялся оправдываться:

Никакой я не предатель! Я же о тебе забочусь. Ты что, до конца своих дней

собираешься жить одна? Думаю, Савке бы это не понравилось. И Савушка растет без мужика в доме. Его Учитель вряд ли сможет заменить ему отца…

Я уверена, что Савелий жив! — перебила его Джулия. — Он неоднократно

приходил ко мне во сне и намекал на это. Но даже если я ошибаюсь, и он погиб, я буду верна ему до тех пор, пока не встречу мужчину, равного ему во всем!

Константин присвистнул:

Как сказал бы один мой ученый приятель, вероятность подобной встречи

приближается к нулю.

Значит, на роду мне написано остаться вдовой навечно, — заключила Джулия.