а потом обнаружилась мёртвой и изуродованной. Льют исполнилось бы шестнадцать в тот год, но она не дожила до дня рождения две недели.

Я чудом удерживала своё тело, хотя хотелось просто распластаться на полу. Боль внутри была почти физической — так рвалось на части сердце, пусть мне и казалось, что оно уже разбито. Какая-то часть меня, самая глупая и наивная часть, всё ещё тайно грезила о счастливом конце, но слова Ронтагура выжигали всё живое во мне.

Майрион не убил меня, как других девушек. Но убил всё внутри меня, что когда-то могло любить. Мне не нужно было других доказательств, ведь картинка в голове уже сложилась. Они выкрали её, как выкрали и меня, но поняв, что Льют им не подходит, просто выбросили на обочину дороги: обнажённую, обезображенную, мёртвую. И это сделал человек, который целовал меня так упоительно нежно, что я терялась в ощущениях. Человек, тело которого отзывалось на мои прикосновения. Человек, который рассказывал мне легенды, лёжа в траве под звёздным небом.

— Что… Что с ней случилось? — Подавив желание расплакаться, спросила я.

— Я хотел помочь ей бежать, но она заупрямилась, сказав, что собирается достучаться до Градите. Она отказывалась верить, что не обладает магией. — Ронтагур вздохнул. — Когда я появился в следующий раз, Лили не пришла на встречу. Не трудно догадаться, что с ней произошло.

Нет.

Нет. Нет. Нет.

Как я могла настолько ошибиться? Как могла не заметить жестокости, озлобленности? Меня обвели вокруг пальца, как набитую дуру, а я и рада была поверить! Если бы я оказалась не Хини, Майрион без сожаления убил бы меня и вышвырнул из этого мира. Ему было бы наплевать. Шейла, Анна, Лили или Амели — не имеет значения. Важна не я, а та сила, что сидит у меня внутри.

Бросив что-то неразборчивое Ронтагуру на прощание, я поспешила уединиться в отведённых мне покоях. Сидела на постели и отупело смотрела в стену. Пыталась расплакаться, но слёзы не шли. Я чувствовала боль, но вместе с этим — оглушающую, парализующую пустоту. Словно выпотрошили меня, лишив внутренностей и, набив сеном, зашили.

Единственное, что я понимала — это то, что теперь моя миссия на Эриде сводится не только к спасению Файстреи, но и к возмездию.

Все, кто причинил мне боль, получат по заслугам.

32

На следующее утро Ронтагур вывел меня на прогулку, чтобы немного улучшить настроение. Над Минкосом клубились густые тучи. Погода портилась, злой ветер порывами хлестал по лицу и пытался сорвать с головы подбитый мехом капюшон.

Аргок топал рядом со мной, но про него я Ронтагуру рассказывать не стала. А вот Аргок, в свою очередь, прожужжал мне все уши о том, что ему местный король не по нраву, мол, что-то в нём его настораживает. Но если подумать, Аргока настораживали все, с кем я его знакомила.

— Мне не стоило вчера вдаваться в подробности. — Сокрушался Ронтагур.

— Нет, спасибо, что рассказал. Приятно знать, что хоть кто-то пытается быть честным.

— Я расстроил тебя. Правда порой причиняет много боли.

— Знаешь, как говорят на Земле? Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. — Я потянула Ронтагура к скамейке, что пряталась в арке ровно подстриженных кустов. — Расскажи мне про Лили. Ты хорошо её помнишь?

— Почему она так интересует тебя? — Удивился Ронтагур.

— Я думаю… Нет, я уверена, что эта Лили и моя сестра — это один человек.

Ронтагур содрогнулся. Взгляд его заволокло нежностью, смешанной с печалью.

— Тьма, как я мог не догадаться? — Он осторожно коснулся моей щеки и погладил кожу подушечкой пальца. — Сам ведь отметил сходство. Милая Амели, мне жаль. Мне искренне жаль.

Аргок молча забрался на мои колени, свернулся клубочком, спрятав пятачок в сгибе моего локтя, и его тёплое дыхание защекотало кожу. Даже лемуросвин был способен на сострадание, в отличии от некоторых людей.

Ронтагур придвинулся ближе и стал вспоминать. Рассказал о том, как Льют улыбалась широко-широко, когда рассказывала о магии, что ей довелось увидеть. Припомнил все подробности их коротких встреч, на которых они готовили план побега с Эриды. Вспомнил и то, как Льют безоговорочно доверяла Майриону, называя его своей феей-крёстной, появившейся для того, чтобы привнести в её жизнь чудеса и волшебство.

Моя сестрёнка, которая была самым добрым и светлым на свете человеком, всей душой поверила ему. Майриону даже не нужно было прикладывать усилий — в этом я была уверена. Льют вскружило голову очередное приключение, как и сказал Ронтагур. Она думала, что стоит на пороге новой жизни, наполненной чем-то сказочным и необычным. Но вопреки ожиданиям, её жизнь оборвалась.

В голове вспыхнул образ Льют. Я представила, как она улыбается и доверчиво смотрит своими огромными глазами на Майриона. Как вкладывает свои тонкие пальчики в протянутую ладонь и покорно следует за человеком, который ведёт её на смерть. Как продолжая улыбаться, она кладёт голову на плаху, а Майрион вдруг нависает над ней в маске палача, закрывающей лицо. Как на хрупкую шею обрушивается тяжесть топора, и тёмная кровь заливает всё вокруг. Как катится по земле голова, светлые волосы пачкаются в липкой крови, а на лице Льют навсегда застывает улыбка.

Я вздрогнула.

— Как ты планировал вернуть её на Землю? — Спросила после долгого молчания. — Ведь мне ты сказал, что я должна научиться пользоваться магией, чтобы убраться отсюда.

— У меня был свой мироходец. Не то, чтобы он служил мне, но я мог расчитывать на его помощь. Проблема в том, что мы никогда не успевали. — Ронтагур опустил взгляд на носы ботинок. — Мало вернуть девушку в её мир. Это бы ни к чему не привело. Пока мы строили планы, как укрыть беглянку от преследования, Майрион… Он… Сам возвращал девушек…

— Мёртвыми. — Закончила я.

Порыв ветра снова дёрнул капюшон, и тот слетел с головы. Волосы, не убранные в причёску, взвились в воздух каскадом. Серое низкое небо давило, словно пыталось расплющить нас своей тяжестью.

— Почему ты не хочешь, чтобы магия вернулась в твоё государство? Людям здесь тяжело. — Я решила сменить тему, хотя в голове всё ещё стоял образ улыбающейся Льют, перепачканой в крови.

— Магия. — Лицо Ронтагура исказила гримаса презрения. — Мой отец был уверен, что для хорошей жизни людям нужна лишь земля, на которой они могут трудиться. Я всегда поддерживал и буду поддерживать его взгляды. Ты застала Минкос в самое непростое время, и да, я знаю, о чём ты думаешь: Ронтагур плохой правитель.

— Нет! Но я думаю, что твоим людям тяжело придерживаться намеченного тобой