– В газете пишут, что он восемь лет провел за решеткой, – сказала Стелла. – Он забил до смерти свою подругу.

– Мы говорили об этом. Это произошло случайно, – пояснила Терри. – Нил не хотел ее убивать.

– Не хотел убивать? Терри, вы считаете это нормальным, когда один человек избивает другого до такой степени, что тот умирает от увечий? Неважно, хотел он этого или нет.

– Она сама его спровоцировала.

Это было безнадежно.

– Он назвал вам выдуманное имя, – Стелла предприняла новую попытку, – в действительности его имя Денис Шоув.

– Да, ему пришлось взять другое имя, – ответила Терри. – Потому что его преследовала полиция, и он боялся, что они ему не поверят, если поймают.

– И вас не смущает, что он не открылся даже вам?

– В его положении я могу его понять, – сказала Терри.

Больше всего Стелле хотелось как следует ее встряхнуть.

– Терри, прошу вас, помогите нам. Что бы там ни случилось, мы с Джонасом, и уж тем более Сэмми, не виноваты. Мы не имеем к этому никакого отношения. Джонас – отец Сэмми, и если он умрет…

– Он не отец Сэмми, – перебила ее Терри, и в голосе ее прозвучал холод. – И вы не его мать. Я уже поняла, что вы не рады мне. Возможно, вы считаете меня безмозглой потаскушкой, достаточно глупой, чтобы забеременеть в шестнадцать лет, и у которой можно было отнять ребенка, потому что она неспособна о нем позаботиться.

– Мы не отнимали у вас ребенка! Вы сами обратились в службу опеки, потому что хотели отдать его. И только потом нам об этом сообщили, потому что мы были в очереди.

– Я не хотела его отдавать. Это родители на меня надавили. Сэмми был для них позором.

– Даже если так, мы ничего не можем с этим поделать. Мы вернули вам Сэмми сразу, как только вы этого потребовали.

Стелла говорила почти шепотом и надеялась, что Сэмми не услышит этот странный разговор. Она дала ему одну из бутылок воды, и он жадно к ней присосался.

– Вам пришлось отдать его. Иначе его забрала бы полиция.

– И потом вы снова передумали… Терри, почему вы все передергиваете? Вы хотели…

– Нил открыл мне глаза, – вновь перебила ее Терри. – Он объяснил мне, что я была тогда марионеткой. Служила интересам других людей. Моих родителей. Департамента опеки. И вас с Джонасом.

Стелла хотела объяснить ей: «Нил промывает вам мозги. Он манипулирует вами, чтобы использовать. Неужели вы этого не понимаете?» Но от этого стало бы только хуже. Следовало сохранять спокойствие и вести себя прагматично.

– Терри, разве вы не помните самый первый наш разговор? После того как вы забрали Сэмми и это стало для вас непосильным испытанием? Тогда вы показались мне очень искренней. Девушка, сама еще ребенок, совершенно сбитая с толку и желающая поступить как можно лучше ради своего ребенка… В тот момент было совсем не похоже, что вас кто-то понуждает.

– Да, – произнесла Терри, – но так оно и было. Меня понуждали. Родители из меня душу вытрясли. Потом эта женщина из департамента… Все говорили, как оно будет лучше для Сэмми. Никто не поинтересовался, как было бы лучше для меня.

– Мы с Джонасом на вас точно не давили, – сказала Стелла.

Терри пожала плечами. Не похоже было, чтобы приведенные аргументы ее убедили. Стелла не могла сказать, как складывалась ситуация для Терри пять лет назад, но сейчас ею определенно манипулировали. Ее подчинил своей воле человек, которому она по неизвестным причинам была безоглядно предана.

– Для вас будет лучше всего, – сказала тем не менее Стелла, – если вы порвете с Нилом. Разве вы не понимаете, какой опасности себя подвергаете? Вы можете в конечном счете сами оказаться за решеткой.

Терри снова пожала плечами.

Бесполезно.

– Нельзя хотя бы перенести Джонаса к нам? – попросила Стелла.

– Я спрошу Нила, – ответила Терри и повернулась к двери.

– Нам нужно ходить в туалет, – сказала Стелла. – Ведро или что-нибудь такое…

– Я скажу Нилу, – повторила Терри, после чего дверь захлопнулась.

Стелла и Сэмми снова остались вдвоем.

Сью Барли еще не оправилась от известия о смерти Мелиссы. У нее были заплаканные глаза и неестественно бледное лицо. Она жила в домике на окраине Уитби, небольшом коттедже с белыми оштукатуренными стенами, выделяющемся в окружении вытянутых краснокирпичных таунхаусов. Очевидно, Сью страстно увлеклась садоводством, потому как палисадник пестрел всеми мыслимыми оттенками. Среди идеально подрезанных кустов и деревьев, керамических кадок с пестрыми цветами стояли всевозможные фигурки ангелочков с крыльями и натянутыми луками. Кейт передернуло от такого зрелища.

Внутри взору открывалась такая же картина чрезмерного декора. Стены были увешаны картинами, раскрашенными вручную тарелками и маленькими салфетками с вышитыми на них позитивными фразами. На каминной полке и на подоконниках теснились фотографии в рамках, цветочные горшки, фарфоровые чашки, маленькие куклы и мягкие игрушки. Это было убийственно. Кроме того, Сью, по всей видимости, питала слабость к толстым плюшевым коврам пестрых расцветок и креслам, украшенным где только возможно помпонами и кисточками. Кейт сразу пришла к выводу, что у нее длительное пребывание в таком доме вызвало бы психические расстройства.

Сью накрыла в гостиной кофейный столик. Там на диване сидела другая женщина, в том же подавленном настроении, как и Сью. Она поднялась и протянула Кейт руку.

– Дорин Холланд. Я тоже подруга Мелиссы… была подругой, следовало бы теперь говорить. Господи боже, я ушам своим поверить не могла, когда Сью мне позвонила. Это ужасно, просто ужасно…

За время службы Кейт научилась с ходу оценивать людей, и прежде всего в том, насколько внешнее проявление чувств соотносилось с внутренним состоянием человека. Она с первого взгляда заметила разницу между этими двумя женщинами. Известие о смерти Мелиссы Купер потрясло обеих, но если Сью была действительно в ужасе и искренне терзалась, то ее подругу скорее переполняли возбуждение и едва скрываемое любопытство. Конечно, Дорин сокрушалась о том, что произошло с их давней подругой, но в то же время это привносило своеобразный интерес в ее жизнь. Кейт не сомневалась, что ни под каким предлогом Дорин не пропустила бы эту встречу.

– Вы действительно работаете в Скотланд-Ярде? – спросила она.

В этот раз Кейт хотелось как можно меньше говорить о себе, чтобы избежать недоразумений, но если они и так обо всем знали, в этом не было ее вины.

– Да, – ответила она, – но я здесь не по работе. Сейчас я лишь дочь Ричарда Линвилла.

– Мелисса как-то говорила об этом. Что у Ричарда есть дочь, и она работает в Скотланд-Ярде. На нее это производило большое впечатление, – сказала Сью и поставила на столик внушительных размеров ягодный торт.