— Не могу взять в толк, Арт. Я убиваю человека, потому что на это есть причина, а меня осуждают. Но если то же самое делает коп, получающий за это зарплату, его хвалят. Почему одни причины кого-то устраивают, а другие — нет? Людей убивают, потому что они не делают того, что должны. Или потому, что они слабы и тем самым губят других. Что в этом неправильного?

Генри Лебоу спокойно заносил все в компьютер. Тоби внимательно следил за мониторами и шкалами. Чарли Бадд, понурившись, сидел в углу. Рядом прислушивалась к каждому слову Анжи. А Фрэнсис Уайтинг застыла в углу, судорожно вцепившись пальцами в чашку с так и не тронутым кофе. В полицейском управлении Хеврона ей не приходилось сталкиваться с людьми, похожими на Хэнди.

Из динамика раздался смех.

— Признайся, Арт, неужели тебе никогда не хотелось этого сделать? Кого-нибудь за что-нибудь убить?

— Нет.

— Неужели? — недоверчиво протянул Хэнди. — Интересно.

На командном пункте наступила тишина. По лицу Поттера стекла струйка пота, и он вытер лоб.

— Ты, наверное, выглядишь как тот парень из старого телесериала про ФБР — Ефрем Цимбалист[32]?

— Ничуть не похож. Я самый обычный человек. Скромный констебль. Ем слишком много картошки…

— А, да, фри, — вспомнил Хэнди.

— Вообще-то больше всего люблю пюре. С подливкой.

Тоби что-то прошептал Бадду, и тот написал на клочке бумаги: «Срок ультиматума».

Поттер посмотрел на часы и сказал в телефон:

— Обожаю спортивные пиджаки, особенно из твида или верблюжьей шерсти. Но в Бюро приходится носить костюмы.

— Костюмы? Они здорово скрывают жир. Погоди секундочку, Арт.

Поттер вынырнул из своих грез и навел бинокль на окно здания бойни. У головы Шэннон появилось дуло пистолета. Каштановые волосы девочки были растрепаны.

— Подонок, — прошипел Бадд. — Малышка ужасно напугана.

Фрэнсис подалась вперед.

— Нет, пожалуйста, только не это…

Пальцы Поттера надавили на клавиши передатчика.

— Дин?

— Слушаю, сэр.

— Кто-нибудь из снайперов видит цель?

Пауза.

— Нет, только пистолетный ствол и затвор. Преступник находится прямо за заложницей. Единственная возможность — выстрелить в оконную раму.

— Эй, Арт, — спросил Хэнди, — так ты в самом деле никого не убивал?

Лебоу поморщился, но переговорщик ответил:

— Никогда.

Бадд, засунув руки в карманы, расхаживал по фургону. Это выводило из себя.

— И не стрелял из пистолета?

— Конечно, стрелял. В тире в Квонтико. Мне это очень нравится.

— Но если ты любишь стрелять, не исключено, что тебе понравится стрелять в кого-нибудь. Убивать.

— Психованный сукин сын, — пробормотал Бадд.

Поттер сделал знак капитану замолчать.

— Знаешь что Арт?

— Что?

— Ты парень что надо. Я в самом деле так считаю.

От этой похвалы у Поттера потеплело в груди.

«Да, я хорош, — подумал он. Поттер знал, что самое важное в его работе — сострадание. Не стратегия, не слова, не расчет, не анализ. Этому не научить на курсах. — Я всегда был хорош, — размышлял он. — Но когда умерла Мэриан, я стал великолепен. Моему сердцу больше некуда было деться, и я отдал его таким, как Луис Хэнди».

И Острелла.

Захват террористов в Вашингтоне. Красивая светловолосая эстонка покинула советское посольство после двадцати часов переговоров с Поттером. Двенадцать заложников освобождены, четверо остались в здании. Наконец она сдалась и вышла, но не с поднятыми руками, а держа их на голове — нарушение протокола капитуляции. Но Поттер знал, что эта женщина больше не представляет опасности. В этот момент он понимал ее не хуже, чем Мэриан. Вышел беззащитный из-за прикрытия ей навстречу, чтобы приветствовать, обнять, убедиться, что, когда Остреллу арестуют, наручники не будут слишком сильно сжимать ей запястья, что ей зачитают права на ее родном языке. А затем ему в лицо брызнула ее кровь. Острелла, выхватив спрятанный в воротнике пистолет, направила его ему в лоб. И в этот момент ее застрелил снайпер. А какова была его реакция? Ему захотелось крикнуть: «Ложись!» Обнять, защитить свою новую любовь, но осколки ее черепа уже усыпали его кожу.

«Ты когда-нибудь хотел совершить что-нибудь плохое?»

«Стерегись…»

«Да, Лу, хотел, если тебе так уж нужно знать».

«Стерегись…»

Несколько мгновений Поттер был не способен выговорить ни слова. Он боялся, что Хэнди обидится и разъединится. Испугался этого почти так же сильно, как и того, что Хэнди сейчас убьет заложницу.

— Послушай, Лу, говорю тебе ответственно: мы предпринимаем усилия по поводу вертолета. Скажи, что бы ты хотел получить? За что я мог бы выторговать у тебя еще час?

Сначала Хэнди не отвечал, а затем послышался его уверенный голос:

— Что-то у меня от этой работенки разыгралась жажда.

«А вот теперь поиграем».

— Как насчет диетической пепси? — легкомысленно спросил агент.

— Ты знаешь, о чем я говорю.

— О лимонаде из свежих апельсинов фирмы «Санкист»?

Лебоу нажал на несколько клавиш и показал Поттеру на экран. Тот кивнул.

— Может, еще предложишь стакан грудного молока? — хохотнул Хэнди.

— Не думаю, что спиртное — удачная идея, — бросил Поттер, читая досье Уилкокса. — У Шепа, кажется, есть небольшая проблема.

Молчание.

— А вы, ребята, много о нас успели узнать.

— За это я получаю свою скудную зарплату. Я должен быть в курсе всего, что происходит в мире.

— Договоримся так: даю вам час, а вы мне — выпивку.

— Но ничего крепкого. Это исключено.

— Сойдет и пиво. Как раз на мой вкус.

— Пришлю три банки.

— Сговоримся на ящике.

— Нет. Получишь три банки светлого пива.

Смешок.

— К черту светлое.

— Это самое большее, что я могу для тебя сделать.

Фрэнсис и Бадд, прилипнув к окну, глядели на Шэннон.

— Одна маленькая свинка едет на рынок, другая маленькая свинка остается дома, — пропел Хэнди и провел дулом пистолета девочке от уха до уха.