Горностай потер ладонью «ежик» и что-то крикнул. Брут обернулся и посмотрел в окно. Девушка почувствовала в воздухе вибрацию. Брут покосился на телефон, отпустил ее руку и, улыбнувшись, взял трубку.

— Алло…

Кто собеседник? Де л’Эпе? О чем они говорят?

За трубами, рядом с дверью, мелькнула тень Киэл. Девочка держала в руке нож.

— Уже близко… — Горностай ткнул пистолетом в окно.

Брут опустил голову, продолжая говорить, и при этом поигрывал заткнутым за пояс пистолетом. Казалось, ему все наскучило. Скривив губы, он разъединился, взял ружье, передернул затвор и подошел к двери. Теперь его спина была не больше чем в десяти футах от Киэл. Девочка высунула голову. Поток врывающегося снаружи света сверкнул на лезвии в ее руке. Мелани просигналила:

— Подожди.

Горностай взял Шэннон за руку и подвел к выходу. Брут отступил, показал стволом на улицу, и его сообщник открыл дверь.

На пороге появился полицейский во всем черном. Он протянул две упаковки пива, а Горностай вытолкнул Шэннон за дверь.

Пора.

Мелани неслышно встала за Брутом и улыбнулась Киэл. Сбитая с толку девочка нахмурилась. Но учительница быстро наклонилась и вырвала у нее нож.

Киэл яростно замотала головой.

Мелани стремительно развернулась, и преступник, не поняв, что происходит, застыл, глядя на учительницу и ученицу. Продолжая улыбаться и не выпуская изумленную Киэл, Мелани обогнула Хэнди и внезапным толчком выбросила девочку за дверь, на грудь полицейскому.

Мгновение никто не двигался. Мелани, все еще улыбаясь Горностаю, потянула на себя створку двери и как-то сонно, словно отмахиваясь от мухи, сделала знак пораженному полицейскому, чтобы уходил.

— Проклятие! — воскликнул Брут. Горностай бросился вперед, но Мелани захлопнула дверь и заклинила створку найденным Киэл ножом. Горностай потянул за большую ручку, но дверь не поддалась.

Мелани упала на колени и закрыла руками лицо, стараясь загородиться от ударов костлявого кулака Горностая, который бил ее по шее и в челюсть. Бандит, оторвав ее руки от лица, ударил в лоб и в подбородок.

— Ах ты, долбаная тварь! — У Брута дергалась жила на скуле.

Его удар свалил ее на пол. Стараясь отползти, Мелани ухватилась за подоконник и выглянула наружу — полицейский тащил под мышками обеих юных героинь из Людей Икс и неловко ковылял по овражку, удаляясь от здания бойни.

Мелани шеей ощутила вибрацию — за ее спиной сердито крикнул мужчина. Брут бросился к окну с другой стороны двери, но встал не рядом, а поодаль и высунул наружу ружье.

Мелани кинулась к нему.

Казалось, ее ноги не касались земли. Горностай попытался схватить девушку, но, поймав лишь кусок шелкового воротника, оторвал его. Мелани налетела на Брута и ощутила восторг, заметив его удивление, боль и страх. Он повалился на бок, на разделочную колоду. Ружье грохнулось на пол, но не выстрелило.

Девушка еще раз выглянула в окно и увидела, что две ее ученицы и полицейский уже скрылись за небольшим холмом. А затем Горностай ударил ее пистолетом выше того уха, которое много лет назад первым утратило слух. Упав на колени, Мелани потеряла сознание. Но не от боли, а от страха. Мелани решила, что в глазах потемнело оттого, что бандит повредил ей нерв и она навечно останется не только глухой, но и слепой.

— Ты приготовил нам бонус, Лу. Огромное спасибо.

— Не я, — прорычал Хэнди.

— Не ты? Что у вас происходит?

— Ну, знаешь, задолбали!

— А что такое?

— Заткнись и не перебивай, Арт! Я больше не собираюсь слушать твою фигню. — Так холодно голос Хэнди еще не звучал. — Сорок пять минут тебе на вертолет. Это все, чем ты располагаешь, мистер. У меня чешутся руки кого-нибудь убить. Я даже надеюсь, что вертолета не будет. И больше никаких сделок.

— Как тебе пиво?

— Я выбрал сучонку. Лет десяти-одиннадцати. В симпатичном платье.

— Эмили, — подсказала Анжи.

— Но до этого я отдам ее Боннеру. Ты ведь про Боннера в курсе? Наши чертовы досье у тебя перед глазами, и ты знаешь о его маленькой проблеме.

Переговорщик никогда не оценивает ситуацию — ни положительно, ни отрицательно. Поступить так — значило бы признать, что существуют стандарты приемлемого и неприемлемого. Таким образом возникнет риск вывести преступника из себя или дать ему понять, что его плохое поведение имеет оправдание. Опасно также говорить какие-либо обнадеживающие общие фразы. В таком случае он решит, что вы не относитесь к ситуации серьезно.

Поттер заговорил как умудренный опытом человек:

— Лу, тебе ведь не хочется этого делать. Ты сам знаешь.

Фургон наполнился злобным смехом.

— Все только и указывают, чего я хочу и чего не хочу. Терпеть этого не могу.

— Мы работаем над тем, чтобы достать вертолет. Выгляни в окно, Лу. Ветер дует со скоростью двадцать миль в час, облачность низкая, и к тому же туман. Ты потребовал вертолет на поплавках, но поплавки не растут на деревьях.

— Ветер у вас двенадцать миль в час, облачность две тысячи футов, и я не вижу никакого тумана.

«Телевизор», — вспомнил Поттер и разозлился на себя за то, что забыл о нем. Не исключено, что именно в этот момент Хэнди смотрит пятичасовой прогноз погоды. Минутная пауза показалась очень долгой. Глядя на громкоговоритель над головой, Поттер решил, что они слишком увлеклись механизмом переговоров — пора потолковать о чем-то личном.

— Лу.

— Что?

— Ты спрашивал, как я выгляжу. Позволь мне в ответ спросить, как выглядишь ты.

— Не гони — у вас там куча моих фотографий.

— Снимки с уголовных дел… разве по ним можно о чем-нибудь судить? — рассмеялся переговорщик.

Хэнди заговорил более спокойно:

— Хочешь знать, как я выгляжу, Арт? Тогда слушай, что я тебе расскажу. В тюрьме вспыхнул бунт, заварилась обычная в таких ситуациях дерьмовая каша. Я оказался в прачечной с одним типом, на которого давно имел зуб. Достал нож из стекла — тебе же известно, где обычно прячут такие штуки, — развернул и принялся за него. А знаешь почему?

Артур Поттер-переговорщик знал, что в таких случаях принято отзываться эхом на слова собеседника. Но просто Артур Поттер промолчал.

— Потому что когда я только сел, он подвалил ко мне и начал выдрючиваться, а в конце сказал, что ему не нравится мой вид.

— И ты убил его, — бесстрастно констатировал Поттер.

— А как же. Но я сейчас не о том. Когда он с выпущенными кишками подыхал, я наклонился над ним. Понимаешь, мне было интересно, и я спросил, что именно ему не понравилось в моей наружности. Знаешь, что он ответил? Что я выгляжу, как холодная смерть. Поверишь, Арт, после этого я даже пожалел, что убил его. Да, сэр, пожалел.