– Я, наверное, та ещё рёва? Дура…

– Да нет, ты умная и наоборот нормальная. Как раз если бы ты сейчас рассказала всё спокойно, а не плакала – я бы тебя точно к психиатру прямо с утра потащила. А так – надо было хоть раз с кем-то поделиться. Поверь, я знаю. Я была чуть старше тебя, когда у нас мама умерла.

– Ой, – сконфузилась Софья. – Прости.

– Да нет, уже зарубцевалось. Самое дурацкое стечение обстоятельств, у скорой, которая везла маму с прорывом аппендицита, лопнуло колесо. С операцией запоздали, начался перитонит, и её не спасли. Я тогда тоже ревела. А потом… Потом на мне как на хозяйке дома оказалось три мужика, отец и два брата-оболтуса. Что старший, что младший… оболтусы. Горе не ушло, но страдать некогда стало. Тебе тоже. У тебя папа есть, и ты как хозяйка теперь и за него несёшь ответственность. Но давай заканчивай, и будем думать, что завтра можно сказать, а чего нельзя.

Проговорили они долго, а в итоге утром Софья встала с трудом и после того как Марина стянула с неё одеяло со словами:

– Счас спихну на пол и полью водой из чайника. На пол же скину, потому что кровать в гостинице мочить нельзя.

– Да иду, иду.

Хорошо постояльцы опять уже разъехались, так что не пришлось стоять в коридоре, сонно моргая в ожидании очереди и с мыслью лечь и доспать прямо тут, на полу.

За остаток ночи заметно посвежело и густо выпал снежок, укрыв округу чистым голубовато-белым полотном. Несмотря на минус семь – после тёплой гостиницы казалось холодно – по городу всё равно пошли пешком. В центре ощущение большой деревни приумолкло, всё-таки здесь преобладала застройка двух-трёхэтажных домов и хрущёвок. Напротив двухэтажного офисного здания, где среди прочих вывесок было написано «Парикмахерская», Марина остановилась.

– Начнём отсюда. И со стрижки.

– Что начнём? Какая стрижка?

– Ты какой цвет волос предпочитаешь? Синий, красный или рыжий?

Софья настороженно посмотрела на подругу и осторожно спросила:

– С тобой всё в порядке? Я не буду краситься. Мы не в кино, где высматривают всех приезжающих по цвету волос. Мне и мой цвет нравится. Ясно? Не буду.

– Да пошутила я насчёт красного, хотя был соблазн. Купила золотистый, и краска нестойкая, для косплеев. Она через неделю сходить начнёт. Но стричься и краситься придётся по любому, чтобы не возникло вопросов, почему у тебя волосы всего за неделю отросли и на летнем солнце выгорели, а кончики от перехода по лесу обтрепались. Уговорила?

– Хорошо. Аргумент… разумный.

– Замечательно. А затем пойдём по магазинам, делать из тебя девочку.

– Чего? Марина, ты точно умом не двинулась? То, что отец попросил…

– Стоп. Я обещала, что буду всё объяснять, а не требовать? Не обещала? Не мотай так головой. Ну забыла, ну извиняюсь. Всё равно объясню. А теперь вспомни свои вчерашние слова насчёт свитера и как ты одежду покупала? Ну да, страшненько, зато удобно и тепло. А вспомни, как ты мимо юбок прошла сразу к джинсам? В них по лесу идти удобнее. Я потому ничего и не стала прямо там брать. Утилитаризм – это хорошо, но в меру. Не знаю уж, обрадуется твой отец или нет, что забрала я домашнего ребёнка и тихую девочку, а вернула пацанку и сорвиголову. Ну, может, и не лихую пиратку Пеппи Длинныйчулок, но всё равно мальчика в штанах. Видела бы ты себя со стороны. Поэтому давай договоримся: пока живём в Калачинске – никаких брюк, всегда платье или юбка. Ухаживаешь за ногтями и внешним видом, вспоминаешь, как накладывать макияж и так далее. А начнём сегодня с того, что подберём тебе одежду. Причём выбирать будешь сама, а я, если что только подсказывать и критиковать. Уговорила?

Софья открыла было рот протестовать… и растерянно закрыла. Марина со всех сторон опять выходила права.

Глава 10

В Татарске с делами провозились чуть дольше, чем рассчитывали, поэтому выехали поздно, аж в четвёртом часу. К этому времени повсюду ощущалось наступление вечера, солнце ещё не зашло, но сумерки уже подкрасили воздух синим. Марина всё равно рассчитывала добраться засветло. Темнеть начнёт примерно в полшестого, а расстояние – всего-то сотня километров. О том, чтобы пустить за руль Софью, речи не шло, на крупной областной трассе в любом месте мог встретиться пост ГАИ. Младшей подруге оставалось лишь смотреть в окно. Одноэтажная городская застройка Татарска пролетела быстро, дальше вдоль трассы побежали поля с редкими пятнами деревьев. Вроде бы пришла зима, похолодало, утром снежок выпал, но как-то неуверенно, ещё опасаясь возвращения осени. К вечеру снег посерел, стало сыро и неуютно – даже из окна машины смотреть зябко, не то что ходить.

От монотонной дороги тянуло в сон. Трасса оказалась неожиданно перегруженной и легковыми авто, и грузовиками от фур до каких-то местных колхозных КАМАЗов. Ехали в результате куда медленнее, чем планировали, вечер догонял стремительно. А ещё где-то на полдороги опять закружились и полетели на асфальт снежинки, большие и пушистые как летящий с неба лёгкий пух. Они красиво серебрились на лету, Марина же в ответ шипела и ругалась себе под нос, потому что скорость движения от этого падала ещё больше. Вот уже солнце устало покатилось вниз, небо стало оранжевым, а длиннее тени берёзок защитной лесополосы сливались с чёрными силуэтами деревьев.

В итоге к Калачинску они подъехали пусть и не в полной темноте, но когда фонари