— Да не за что, — ответил Егор.

— Васенька, зайчик, принеси маме ножик, — попросил Коля. — Ножик на столе.

— Надо не так, — прошептала Елена. — Вася, не лазай на стол! Не трогай ножик! Брось каку, я сказала!

Вася, который до того не обращал на взрослых никакого внимания, тут же полез на стул, а с него — на стол.

— Да еб вашу мать! — крикнул снаружи Сергеич. Все вздрогнули.

Говорить «на улице» было бы некорректно: дом стоял на отшибе, окруженный деревьями, двора как такового тоже не было. Все понимали, что помощи ждать неоткуда.

— Кацапа еще долго не будет, — сказал Дмитро. — Он у товарища майора. Может, на ночь останется.

Вася вцепился в ножик ручонками, младший брат подкатился к столу:

— Вася, дай каку дяде Коле.

Василий гордо взирал сверху на взрослых дураков.

— Вася, дай каку хоть кому-нибудь, — мрачно попросил старший. — А то останешься без мамы. Мамка помрет, понял, пиздюк? Щас я тебе по жопе а-та-та!

Вася возмущенно бросил ножик. Дмитро подкатился к ножу, нашарил его за спиной. Младший насадил связанные руки на лезвие, братья ритмично задвигались. У Егора встал.

— Няшки, вы лучшие, — прошептал Егор.

Через минуту все уже освободились от веревок и перебрались на второй этаж, к арсеналу хозяев.

Егор осторожно выглянул в окно. Артемка пинал связанного Сергеича, тот был в одних трусах. Рядом стояли два ведра — пустое и с водой. Мидори взяла то, что с водой, и окатила жертву.

— Блядь! — взвыл Сергеич.

Егор не ощутил немедленного желания спасать Сереженьку. Пусть этот спесивый говнюк лежит там, где лежит. Если бы он в Токио не пошел по блядям, не хлебал бы сейчас из ведра.

Коля отворил соседнее окно и прицелился. Пуля пробила ведро, Артем подскочил и уставился вверх.

— Нахуй отошли от моего парня! — спохватился Егор. — Если вам тут прошибут башку, никто вас не найдет!

Артемка и Мидори отбежали на безопасное расстояние, Егор вышел с ножом, но не мог разрезать веревки — они впивались в скользкое, опухшее от пыток тело. Кое-как он поддел веревку кончиком ножа, брызнула кровь.

— Почему стрелял хохол, а не ты? — злился Сергеич. — Тебе вообще похуй на меня? Ты напортачил, а я из-за тебя страдаю.

— Я не вижу нихуя!

— Да похуй! Вали отсюда!

Егор бросил нож и ушел в дом. Сергеич так и остался лежать снаружи. Из окна Егор видел, как Артемка подбегает к нему и распутывает веревки. Потом Артемка сделал то, что никогда не удавалось Егору — взял Сергеича на руки и донес до дивана.

— Ну, сука, охуеть теперь, — сказал Сергеич, принимая стакан из рук Елены.

— Если попросишь прощения, я у тебя отсосу, — предложил Сергеичу Артем.

Вася сидел на ковре и играл баллончиком, в котором предположительно был зарин. Елена выдернула нехорошую игрушку из его рук и поставила на каминную полку.

— Хочешь знать, что там внутри? — спросил ее Сергеич. — Иди, я тебе на ушко скажу. Я все-таки грамотный, не то что вы, виабушники[97].

Елена послушала и кивнула.

Братья с винтовками искали в лесу террористку. Егор принес одеяло и укутал Сергеича, тот продолжал ныть о несвоевременном приходе на помощь — его вера в принца пошатнулась. Егор нашел в аптечке троксевазин в виде геля и смазал гематомы на теле принцессы. Порылся в хозяйском шкафу и принес Сергеичу переодеться. Он знал, что Нестеренко в принципе все похуй и можно брать в его доме любую вещь.

— Иди к черту, — кратко ответил Сергеич на эти манипуляции. — Я про тебя уже все понял.

— Так я отсосу? — с надеждой спросил Артем.

— Идите на хуй все, — Сергеич закутался в одеяло. — Тут только один мужик — Николай.

— Ну Сережа! — неожиданно для себя протянул Егор. — Я же правда почти не вижу. Я бы в тебя попал.

— Ааа, ну, если я так тебе дорог, натопи баню. А то пневмонию схвачу.

— Я не умею, — проскулил Егор.

— Ну и нахуй вы нужны?! — Сергеич скинул одеяло, взял дрова и ушел в пристройку. Он долго топил и грелся, вышел потный и мрачный, оттолкнул Егора и еще очень долго мылся в душе. Видимо, Артем пинал его не сильно, надеясь потом отсосать.

Главным врагом Артемки стал почему-то Егор, а не Сергеич, который буквально вытирал о безработного ноги и даже ни разу не приглашал в дом. Сергеич просто заводил его на ближайшую помойку и ставил там на колени.

— Сережа, прости, меня самого сильно избили, — повторял Егор.

Сергеич отмахивался, набивая себе цену. Егор понимал, что придется, возможно, искать другую работу и возвращаться к мамке. И то и другое пугало. Но больше всего он боялся остаться без ежедневного няшения с мягким Сереженькой.

— Ладно, прощаю, — смущенно сказал Сергеич. — Я всегда знал, что у тебя руки из жопы. Ты бы меня точно застрелил.

Ввалились братья, старший держал за шиворот японку. Елена приосанилась:

— Ах ты, тварь неблагодарная! Я думала, Егор тебя бросил с ребенком, а ты даже не беременна! Еще и меня взяла в заложники! Нанесла психологическую травму настоящему ребенку!

Сергеич все перевел.

Японка очень быстро заверещала, размахивая руками.

Сергеич перевел:

— Вы тупые русские ублюдки! Конечно, я не беременна! Но ваш друг-дегенерат сфотографировал меня голой, а вы растиражировали фото по всему интернету и опозорили меня на весь мир! Вас за это повесить мало! Вы все должны немедленно извиниться!

Он сам что-то очень долго говорил Мидори, видимо извиняясь за себя и за Егора. Потом они с Егором встали перед Мидори на колени и распростерлись на полу в поклоне догеза.

— Мидори, мне очень жаль, — сказал Егор. — Я был расстроен из-за Сережи, я был в чужой стране, это очень мило, что ты меня приютила, но я ни на минуту не забывал о нем. Мне стыдно, что я тебя использовал.

— А нехер давать кому попало, — буркнула Елена. — Сначала раздвинут рогатку, а потом сами жалуются.

— Дзавари епаро, — ответила Мидори.

— Я те завалю! Я те щас так завалю!

Елена схватила баллончик и направила в лицо Мидори. Мидори почернела, став еще более похожей на героиню фильма «Звонок». Она яростно терла глаза кулаками. Сергеич ухватил ее за локоть и довел до раковины.

— Сидеть! Ждать! — скомандовал Нестеренко. Никто не заметил, как он пришел. Нестеренко сбегал наверх и принес костюмы Мадоки и Сейлормун.