«Не хочу, чтобы Том общался с этим, так называемым, волшебником. Он испортит моего мальчика, Каллум!».

Уж не знаю что именно имела в виду миледи, но как по мне, Том был в выигрыше. Ведь его за бесплатно обучают высшей магии, которую обычно изучают только после школы на платных занятиях у магистров.

Архив. Из воспоминаний Эмерсона Лестрейндж. Приближенного Тома Реддла.

Я вам не ясно сказал? Я не буду говорить с вами о Реддле! Проваливайте!

Чего?! Не знаю я куда он делся! Уехал в Албанию! Всё, отвалите!

Глава 15

Тома Реддла, без сомнения, можно назвать гениальным ребенком. Взять хотя бы то, что первый всплеск магии у него произошел в пять лет и тогда он совершил самое свое великое колдовство, о котором ему никогда не суждено узнать.

В тот летний вечер в приюте Вула было особенно шумно: забирали сразу троих детей и всех в одну семью. Одни богатые люди, которые не могут иметь детей, решили взять под свое крыло трёх ребят разного возраста. Для приюта это был настоящий праздник, ведь сразу трое нашли себе дом, да ещё какой дом! Из приюта сразу в богатое поместье, где у каждого будет своя собственная спальня, а не общая на четыре-шесть человек. Поэтому в последний вечер для ребят устроили небольшой прощальный пир. Нет, ужин был обычным и ничего нового в нем не было: клейкое картофельное пюре, поджаренный фарш в томатном соусе и компот с печеньем. Но после ужина все не разбрелись по комнатам, как это обычно бывало, а остались за столом. Директриса настояла, чтобы каждый сказал уходившим какие-то добрые напутственные слова и, по возможности, подарил что-то на память.

Все дети по очереди радостно поднимались, произнося наивные, но всё же пламенные речи. Кто-то говорил спутанно, кто-то проявлял искусство оратора. Единственный, кто не поддавался атмосфере общего веселья был пятилетний мальчик, сидевший на дальнем конце стола и с абсолютным равнодушием смотрел на троицу, что завтра должна была покинуть приют.

Этого мальчика звали Том Реддл и его не любили в приюте. Он не был хулиганом, чтобы его не любить. Наоборот, Том — очень спокойный и не по годам рассудительный ребенок. Возможно, именно поэтому его не любили другие дети: слишком самостоятельный, слишком гордый, слишком взрослый. Его не любили и воспитатели, считая его странным. Ещё в детстве, лёжа в колыбели, мальчик не плакал, как другие дети, не требуя особого внимания к себе. Воспитатели считали его странным и отчасти они были правы.

Когда же очередь поздравлений дошла до Тома, весёлый гул за столом стих, а малышка Сьюзи, одна из трёх ребят, что уходили, вдруг заявила:

— Я не хочу, чтобы он нам что-то желал. Он сглазит нас, потому что завидует. Его-то никогда не заберут. Он странный.

Директриса и ее помощницы постарались сгладить это неприятное происшествие, предложив всем пойти спать. И всё пошли. И Том пошел. В дверях он поравнялся с троицей и Шелдон, старший из троицы, грубо отпихнул его, из-за чего мальчик ударился спиной и затылком об стену.

— Исчезни, чудик. И не приближайся к нам!

Том поморщился, потирая ушибленный затылок и поднимая взгляд на спины уходящих наверх ребят.

Он не до конца понимал почему все так не любят его. Чем он хуже других? Разве это плохо, что играм в мяч он предпочитает книги? Разве это плохо, что он не мочится в штаны и ему не нужна помощь с туалетом? Что плохого в том, что он не задирает других детей и старается жить, чтобы никому не мешать? Он этого не понимал, а от того обида была всё сильнее.

Если бы его мама не умерла при родах, его жизнь наверняка сложилась бы по-другому. Мама его точно любила, а вот отец Шелдона избивал сына и явно не любил. Если бы его мама не умерла, то он мог бы жить счастливо, возможно даже с папой. В большом красивом доме. Если бы его мама не умерла…

Том поднялся в спальню и прошел к дальней кровати, что была у окна. Здесь вечно дуло в зимние месяцы, да и в осенние и весенние гуляли ветра, задувая в щели. Но другой кровати не было и потому мальчику оставалось спать здесь. Когда он станет старше ему наверняка выделят другую кровать, а за хорошее поведение и отдельную комнату могут дать. Но, вряд ли ее дадут, его ведь не любят.

Взяв книгу, что он не дочитал после обеда, Том сел на кровать. До сна была ещё пара часов, и было свободное время для себя. В эти часы все обычно были в комнате и просто играли или занимались какими-нибудь своими делами. Но сейчас всё внимание крутилось вокруг входившей троицы. Сьюзи, Шелдон и Серж увлеченно уже в десятый раз пересказывали какой у их новых родителей шикарный дом, какие им спальни подготовили и вместе с другими фантазировали, как они там будут жить, ни в чем не нуждаясь, объедаться сладостями, одеваться в красивые одежды.

— Не волнуйтесь, ребята, я уверен, скоро придут и за вами. Вы попадете в такие же семьи, а может даже и лучше. Вы обретёте добрых отцов и любящих матерей, а может даже очаровательных братьев и сестер. А может даже собаку! — Вещал Шелдон. Он был очень приятным ребенком и легко заводил друзей. А потому неудивительно, что все слушали его раскрывши рты, внимая каждому его слову. — Ну, точнее, почти за всеми придут…

Шелдон был приятным ребенком, но невероятно гадким, в угоду толпе. Он легко подстраивался под условия, а потому все слушали его раскрывши рты и как стадо овец следовали за ним.

После его слов, все разом покосились на Тома. Кто-то явно выворачивал голову, кто-то глядел исподтишка, но как бы то ни было, все смотрели именно на него.

Через пару часов, когда дети легли спать, Том лежал на своей кровати, завернувшись в одеяло и тихо, практически неслышно шмыгнул носом. Его никогда не задевали чужие подколы. Он старался быть выше этого, понимая, что чаще всего это говорится из зависти. Но почему-то сейчас его глаза предательски щипали слезы, а в горле стоял ком.

"Меня тоже заберут, и у меня будет мама. Лучшая. — Думал мальчик, в отчаянии сжимая край одеяла и закусывая губу, чтобы не зарыдать в голос. Мокрые дорожки слез блестели на щеках, но он не проронил ни звука. — Она будет богата, так, что все будут завидовать