— Ну что, хозяйка, обед готов? — потирая руки, спросил дед, не обращая внимание на появившееся в воздухе напряжение.

— Конечно, проходите, — как можно беспечнее ответила я, кивнула свободной рукой на столовую, а сама ушла в комнату.

Оправданием моему побегу чистой воды служила сумка с вещами, которую я продолжала сжимать в руке. На самом деле мне просто нужно было перевести дыхание и хоть немного прийти в себя. Поняла вдруг, что не готова ещё видеть его, о разговорах вообще речи не шло. После того, как Клим рассказал мне о терзаниях брата, я подсознательно стала чувствовать вину перед Демидом. Конечно, у меня была слабая надежда, что тот откажется от приглашения остаться на обед, но, вернувшись в столовую, поняла, что по-моему сегодня не будет — дед в этот самый момент говорил Демиду:

— Вы нас так выручили, забрав из больницы, так что просто обязаны остаться.

Я без аппетита ковырялась вилкой в тушёном в сметане кролике, вставляла в нужные места беседы нужные фразы, улыбалась. И никто даже представить не мог, с каким трудом мне всё это давалось. Потому что Азаров тоже не был предрасположен к еде, зато очень даже был заинтересован во мне: с лёгкостью поддерживая общие темы в разговоре с дедом и ба, одновременно успевал прокатываться тяжёлым, словно каток, взглядом по их внучке.

Готова была уже выдохнуть с облегчением, когда все встали из-за стола, ведь понимала, что дальнейшее пребывание Демида здесь ничем не обусловлено, но бабушка, наверное, решив отомстить мне за все обиды прошлых лет разом, спросила:

— Демид, вы можете отвезти Алечку в город?

— Конечно, — не задумываясь ни на секунду ответил тот.

— Что?! — попыталась возмутиться я.

— Ну, а что тебе здесь сидеть? — Мария Фёдоровна, глядя на меня, невинно хлопала глазами. — Я всё равно сейчас отдыхать лягу, дед к друзьям-товарищам своим убежит…

— Да, Аля, поезжай, — теперь и дед к ней присоединился.

— Мне нужно взять сумку, — не спрашивала, озвучивала факт, глядя Демиду в глаза, даже не надеясь на то, что он скажет, что у него нет времени ждать.

И правильно делала:

— Жду тебя в машине, — спокойствие в его голосе говорило о том, что он не собирался уезжать без меня, а мне померещилась в этом угроза.

Ушла в свою комнату за сумкой, оставляя эту троицу прощаться, а когда вернулась в прихожую, там уже никого не было: дверь в бабушкину комнату закрыта, деда тоже нигде не видно. Сбежали, сбагрили внучку в лапы злого волка и рады. Хотя, злым волком он выглядел только для меня, для всех остальных — очень даже представительный ответственный мужчина.

Перед воротами стоял заведённым черный мерседес. Обошла машину, на всякий случай заглянула через лобовое стекло, проверяя, в неё мне садиться или нет. Демид с интересом следил за мной исподлобья, но даже не пытался быть галантным и выйти на встречу. Всё-таки села, пристегнулась.

— Куда ехать? — спросил он безэмоционально, отождествляя себя с водителем такси.

— На Победу.

Такой неловкости между нами не было даже в самую первую встречу. Мы молчали, но Демид хотя бы был занят дорогой, а мне оставалось просто кусать губы и смотреть в сторону, чтобы не взорваться от рвущихся изнутри вопросов и претензий. Ехать недалеко, и с каждым оставшимся за спиной перекрёстком я понимала, что времени выяснить хоть что-то о событиях четырёхлетней давности оставалось всё меньше. Но сильнее меня задело то, что Азаров тоже не спешил с вопросами, и судя по спокойствию и уверенности в действиях, ему по барабану было на мои невысказанные претензии. Мерс затормозил на парковке перед сталинкой (даже во двор не завёз!), упираясь мордой в тротуар. А я, как мальчик из детского рассказа, не могла уйти просто так, я ведь слово давала, и для меня оно много значит. Развернулась впервые за всю дорогу к нему лицом и сказала:

— У меня есть к тебе одна просьба. — видя его заинтересовано вскинутую бровь продолжила: — Я могу забрать обратно своё обещание?

Демид удивлённо молчал и мне пришлось пояснить:

— Четыре года назад… Ты сказал, что тебе нужно время… И просил подождать…

Он рассмеялся в открытую, надо мной:

— Ты хочешь сказать, что всё это время ждала?

От этого циничного смеха меня затопила ярость. А я себя изводила, мучилась, чтобы получить в итоге вот это?!

— Наверное, такие дуры больше не встречались в твоей жизни, — я буквально выплёвывала каждое слово, — но в этом моя уникальность.

Азаров вмиг стал серьёзным, даже злым:

— Ты молча свалила, а теперь что-то требуешь от меня?

— Я собиралась уехать всего на неделю. Написала тебе, что жду твоего звонка или сообщения. Надеялась, что ты позовёшь обратно. До сих пор жду! И Моторола та жива, могу показать, если нужны доказательства! — Я почти кричала, мне казалось так вернее доказать свою правоту.

Демид откинулся на спинку водительского кресла, прикинул что-то в уме, не глядя на меня, спросил:

— Когда это было?

— Третьего августа.

— Чёрт! — Он с силой ударил по рулю, на что машина отозвалась коротким сигналом. — За день до этого я сильно поругался с матерью, и она в хлам разбила мой телефон. Даже симку не мог восстановить. — Снова замолчал, но ненадолго. Закрыл глаза и начал рассказывать, словно исповедуясь: — У меня нет такой хорошей памяти на цифры, как у тебя. Приехал к твоим, на Гагарина, но Юрий Петрович сказал, что ты уехала в Питер, а когда вернёшься — не знает. Почему твой номер тогда не попросил — не знаю. Я месяц изо дня в день ходил сюда, к дому на Победе, всё ждал, когда в окнах твоей квартиры зажжётся свет… Но его всё не было… А в следующий мой приезд к твоим старикам на Гагарина оказалось, что они продали квартиру. Я не знал, что делать, метался по городу, гадая, откуда начинать поиски. Даже в «Подиум» заходил, но ни одной знакомой девочки не встретил…

Здесь он не врал — Маринка и Наташа уволились практически сразу после меня, с разницей в неделю.

— А Городова? Почему не нашёл её?

— Потому что не знал, где её искать, ни домашнего адреса, ни места учёбы…

— Клим знал…

— Что? — Демид разлепил веки и, сведя брови на переносице, недоверчиво посмотрел на меня.

— Твой Клим знал, — повторила я, — они учились вместе, на юридическом. Именно Городова познакомила меня с твоим братом, хотя тогда я ещё не знала, кто он на самом деле.

Когда до Демида дошёл смысл моих слов, он снова стукнул по рулю, но одним разом уже не отделался.

— Чёрт! — повторился он. — Это что — шутка? Всё это время информация о тебе была у меня под боком, а я…

Тут меня прорвало, и я начала смеяться. Сначала тихо, потом всё громче. И вот уже не могла остановиться, потому что все эти выкрутасы судьбы казались мне настолько безумными, что меня накрыло истерикой. Демид выдал мне невесть откуда появившуюся в его руке бутылку минералки, я открутила крышку и жадно припадала к горлышку, стараясь справиться с охватившим меня безумством. Всё, что происходило тогда, да и сейчас, напоминало театр абсурда. Ходили как слепые котята по комнате, тыкались носами в разные углы, тихо мяукали, считая другого виноватым в случившемся, и никак не могли найти друг друга.